Терри Пратчетт - Последний континент [litres]

– Эге-ге-ей! – проорал декан.

А вот и еще аксиома: в любой толпе найдется хоть один такой вот крикун.

Постепенно от сталактитов стало не протолкнуться, а один особенно гигантский сталактит в самом центре едва не касался своего зеркального отражения – сталагмита. Воздух был удушающе горячим.

– Это как-то неправильно… – начал Ринсвинд.

«Бульк».

В конце концов они выявили источник звука. Им оказалась тоненькая водяная струйка: стекая по боковой поверхности сталактита, она собиралась в капли, ну а те, пролетев несколько футов, падали на сталагмит.

Под общими взглядами медленно сформировалась еще одна капля и застыла.

Один из старших волшебников, вскарабкавшись на сухой пригорок, уставился на каплю.

– Она не движется, – произнес он. – Ручеек высыхает. Мне кажется, он… испаряется.

Аркканцлер повернулся к Ринсвинду.

– Ну что ж, друг, мы покорно следовали за тобой, – сказал он. – И что дальше?

– Признаться, мне не помешала бы еще одна ба…

– Пиво кончилось, друг.

Ринсвинд в отчаянии окинул взглядом пещеру, потом перевел взгляд на громоздящуюся прямо перед ним гигантскую полупросвечивающую массу известняка.

Известковая глыба была остроконечной. И располагалась в самом центре пещеры. Все это придавало ей какую-то неминуемость .

Странно все-таки, что здесь могла образоваться такая вот штука – словно жемчужина в устрице. Земля вновь содрогнулась. Там, наверху, люди уже начинают страдать от жажды и клясть ветряные мельницы выражениями, которые известны только иксианам. Вода закончилась, и это очень плохо, но когда выйдет пиво, люди рассердятся по-настоящему …

Волшебники ждали от него поступка .

Что ж, начнем непосредственно со скал. Что ему известно о скалах и пещерах в данной части страны?

В такие минуты приходит какая-то странная свобода. Что бы ты ни предпринял, все равно жди неприятностей, так почему бы и не рискнуть?

– Мне нужна краска, – нарушил молчание Ринсвинд.

– Зачем?

– Затем, что нужна.

– Молодой Салид! – сообразил декан. – Он типа местный умелец. Щас мигом к нему сгоняем.

– А заодно прихватите еще пива! – прокричал вслед Ринсвинд.

Найлетта прикоснулась к его плечу.

– Ты собираешься прибегнуть к какому-нибудь волшебству? – полюбопытствовала она.

– Не знаю, что у вас тут называется волшебством, – сказал Ринсвинд. – Но на всякий случай отойди подальше.

– Значит, это опасно?

– Нет, просто когда я убегаю, то несусь сломя голову, никого не вижу. Однако… камни здесь теплые. Ты заметила?

Она дотронулась до скалы.

– Да, верно…

– Я вот подумал… Что, если здесь находится кто-то, кого здесь быть не должно? Что тогда?

– Ну, можно сказать Страже, они его найдут и…

– Нет-нет, это вообще не человек. Как в таком случае поступит земля ? Пожалуй, надо еще выпить, так лучше думается…

Громко топоча, с противоположного края пещеры примчались волшебники.

– А вот и мы. Поживиться было особо нечем, вот баночка белил, немного красной краски и банка чего-то… Это либо черная краска, либо дегтярное масло – одно из двух. С кистями, однако, не так повезло: выбор был не очень большим.

Ринсвинд выбрал кисть – вид у нее был такой, как будто сначала ею побелили очень шершавую стену, а потом какое-то очень крупное существо – возможно, крокодил – использовало ее в качестве зубной щетки.

В искусстве Ринсвинд был круглый ноль, а надо обладать поистине талантом, чтобы, пройдя весь цикл образования, суметь добиться такого результата. Начальные навыки рисования и знакомство с оккультной каллиграфией входят во всякую обязательную волшебнообразовательную программу. Однако в пальцах Ринсвинда мелок рассыпался в пыль, а карандаши ломались. Вероятно, это объяснялось его глубинным неприятием идеи переноса вещей и явлений на бумагу, ведь, по его мнению, они прекрасно чувствовали себя на своих местах.

Найлетта протянула ему банку «Туннельного паука». Сделав долгий глоток, Ринсвинд окунул кисть в то, что вполне могло быть черной краской, и изобразил на стене несколько перевернутых галочек с кружками под ними, а внутри каждого кружка поставил по три точки и дружелюбной загогулине.

Еще раз хорошенько приложившись к пиву, он сразу понял, что сделал не так. Не имело смысла пытаться придерживаться правды жизни, главное было передать впечатление .

Что-то напевая под нос, он принялся покрывать скалу вдохновенными мазками.