Иван Алексин - Маг поневоле

Деревенька, на окраине которой мне в настоящий момент "посчастливилось" стоять, состояла примерно из пары сотен приземистых невзрачных домишек, кривыми улочками, разбросанных в пределах небольшого, зажатого со всех сторон лесом, частокола. Дома будто жались к земле, тускло отсвечивая маленькими окнами-бойницами, в свете довольно уже высоко поднявшегося солнца. Возле каждого дома, тесно прижавшись к стенам, словно опята к трухлявому пеньку, громоздились, ещё более убогие на вид, хозяйственные пристройки. Крохотные, заросшие сорняками огороды, огороженные довольно добротным, на фоне всего остального, забором, довершали картину беспросветной нищеты, царившей вокруг.

— У! Вельда в ушлёпки ведут! Я первый увидел! Нет, я! — несколько пацанят, в забрызганных грязью рубахах до колен, сорвались с насиженных мест и понеслись прочь, отчаянно стараясь, обогнать друг друга. Не прошло и нескольких секунд, как сорванцы, продолжая что-то задорно выкрикивать, скрылись за ближайшим поворотом, только грязь во все стороны полетела.

"Ишь и не холодно им, оглоедам", — завистливо посмотрел я им вслед, затем перевёл взгляд на тёмно-коричневую жижу, толстым слоем покрывавшую дорогу, задумчиво взглянул на собственную обувку, выданную мне отцом на выходе и, печально вздохнул.

Мда. Здесь кирзачи нужны или резиновые, на худой конец, а не эти полулапти — полу не знаю что. Это же надо столько грязюки намешать? Будто специально со всей округи самосвалами свозили!

— Что сынок. Плохо тебе совсем? — Заботливо склонился ко мне отец. — Сам идти то сможешь? Аль подсобить?

— Заморённый ты какой-то стал, Вельдушка, — встрял, с другой стороны, дед Паткул. — Видать тебе не только память отшибло, но и мозги набекрень вывернуло. — И добавил, со знанием дела. — Пустошь она такая. Она может.

Я благоразумно промолчал. Не знаю: попал я в этот мир откуда-то ещё или изначально тут был. Главное, что никуда уже отсюда, похоже, не денусь. Хоть волком вой, а жить придётся здесь. Значит, тут, и устраиваться как-то надо. И по любому, в этой дыре, мне ничего не светит. Тут, из перспектив, только ковыряние в навозе и прочие сопутствующие этому, от зари и до заката, радости. Оно мне надо? Нет, конечно! Я уж лучше в маги подамся, раз они тут водятся. Тем более, что и выбора мне особого, похоже, не оставляют. Судьба! Одно только не понятно. Чего это местные так на магов учиться, идти не хотят? Это же, какие перспективы! Власть, могущество, богатство! А то, что не любят их, так это понятно. Боятся! Вот и отыгрываются на учениках, пока те в силу не вошли. И то не факт. Дед, сразу видно, тот ещё балабол. И соврёт, не дорого возьмёт. Вон батя не о чём таком не слышал. Глушь, тут, судя по всему, ещё та. Знаю я такие деревеньки. Живут у чёрта на куличках. По полгода никого не видят. Информации ноль. Скука смертная. Вот и выдумывают сами для себя страшилки. Всё что не укладывается в размеренный образ жизни, то всё зло и ужас. Вот и про магов насочиняли, не пойми что, со страха. Душу там потеряешь, чёрным властелином станешь. Киснут в своём болоте. Ну, ничего. Я, может, когда-нибудь и загляну сюда на минутку. Ну, когда магом стану. Потыкаю их мордами в собственное…

— Пойдём, сынок, — решительно взял меня за плечо Вилим. — Народ заждался уже. И так староста опять, как собака, брехать будет.

— Это да, — одобрительно откликнулся дед. — Стой, не стой, а от судьбы не уйдёшь. — Паткул смачно высморкался себе под ноги, сплюнул туда же и, вытерев об тулуп пальцы, подозрительно уставился на меня. — Видать согрешил ты в чём-то перед Троими, что они на тебя указали.

— Жребий то Васяткин был, — нахмурившись, возразил Вилим. — И грехи его!

— Ну, у Васятки то грехов больше чем блох у козла приблудившегося, — мелко захихикав, согласился дед. — Если бы не Калистрат, ему бы уже давно шею свернули. Нашёл ты с кем по рукам ударить. — Паткул укоризненно покачал головой. — Староста оттого и искал охотника, что на суд богов не надеялся.

— Нужда заставила, — мрачно процедил Вилим, старательно обходя очередную грязевую лужу. — Ты же сам знаешь, дядька Паткул, как мне осенью с посевами не повезло. — Отец, грязно выругавшись, с силой пнул комком грязи в сторону развалившейся поперёк дороги свиньи. Та, лениво посмотрев в нашу сторону, даже не подумала покидать так полюбившуюся ей лужу. — Выбора у меня не было. Если бы ряд с Калистратом не заключил, эту зиму мы бы не пережили. Да и думка теплилась, что сторонкой беда пройдёт. Почти три десятка баллот тянули. У Вельда он чистый был. — Вилим сморщился так, как будто прожевал дольку неспелого лимона. — А у Васятки нет.