Михаил Логинов - Забытый край [СИ]

Стенер пожал плечами.

— Я его не искал, он сам меня нашёл.

Великан покачал косматой головой.

— Должна ведь быть причина, по которой он к тебе явился.

Молодой мужчина виновато улыбнулся, понимая, что всё же: «Не следовало мне той летучей мышке помогать, эх!» — и после, всё с тем же видом, принялся рассказывать о том, как помогал подраненному созданию, как подкармливал.

Вначале, только начиная понимать, Кондратий округлил глаза, словно услышав нечто невероятно дикое, выходящее за все рамки приличия и нормы. Следом, он вновь покачал головой. А когда Стенсер закончил рассказ, то крепко хлопнул того по плечу:

— Ты что, совсем дурак? Нужно ведь знать, кому помогаешь!

— Да я же как лучше хотел! — попытался оправдаться молодой мужчина.

— Ага, как лучше хотел… а завтра что, полуночников с руки кормить будешь… или вернее своей рукой кормить будешь?

— Да нет же, — продолжал робкие попытки оправдаться Стенсер. — Конечно нет! Просто, я ведь и не знал о том, что это не простая летучая мышь!

— Простых не бывает!

Кондратий тяжело вздохнул и вновь сказал уже знакомую фразу:

— У всего есть своя цена.

— И что ты мне предлагаешь, — изумляясь своей озлобленности, начал Стенсер, — поить этого… поить своей кровью всякого, кто того попросит?

— А ты на подобное согласен?

Стенсер до боли сжал руки. И впервые задумался: «А что если мне придётся одному справляться с тем бледным? Самостоятельно… не ожидая чей-либо поддержки?»

— Нет, не согласен. Ни за что не соглашусь!

— Но ведь он что-то обещал взамен, разве нет? — не унимался великан.

— Защиту от полуночников и всех, кто может меня убить.

— И всё же? — подталкивал к ответу Кондратий.

— Да лучше сдохнуть, чем быть трусливой псиной! Что это за жизнь, когда боясь чего-то, прячешься за чужую спину, да мало того, ещё за счёт своей же жизни!

Стенсер ожидал, что за его мысли, за его резкие слова, великан погонит его прочь от полей. Что бросит, как совсем уж обнаглевшее создание. Он ожидал услышать что-то вроде: «Мы тут с полуденницей стараемся тебе помочь, а ты, имея возможность значительно облегчить всем нам жизнь, скупишься поделиться немного кровью?»

Но как же неожиданно и приятно зазвучал басовитый смех. Вначале ещё не твёрдый, но вскоре такой заразительный… Стенсер почувствовал, что жизнь не так уж и плоха. А когда поднял взгляд и посмотрел на лицо великана, то понял, что тот всего лишь проверял его решимость.

— Говорил же я, что ты не пропащий! Настоящий человек, которых нам и надо! И тебе, и мне… — деланно прищурившись, Кондратий спросил, — помнишь ведь о нашем уговоре?

— С тобой забудешь, — со смехом ответил Стенсер.

Кондратий заверил молодого мужчину, что поможет тому со странным бледным кровопийцей.

— Конечно, та ещё морока… по правде говоря, ещё не время, но у нас с ним свои счёты… — великан красноречиво улыбнулся. — Так, что не беспокойся. Побеседую я с ним, как появиться первая же возможность!

«Почему мне кажется, что я больше того бледного никогда не встречу?» — подумал Стенсер и, поблагодарил великана.

Стенсер также рассказал, что сделал всё, о чём его попросила полуденница. На это великан вновь рассмеялся и опять хлопнул человека увесистой лапой по плечу.

— Рад это слышать… рад, что не ошибся на твой счёт!

И всё же, перед тем, как молодой мужчина ушёл, Кондратий предупредил его:

— Ты только по ночам из дома не выходи… не нужно пока в темноте шастать! В дом тебе, теперь, уже не должны ломиться, но… если что-то подобное случиться, как когда полуночники в гости заходили, ты это, дверь не открывай, — не надо! Вообще по ночам не надо двери открывать, особенно если об этом просят, пусть даже знакомым голосом, — это, что вероятно, может оказаться ловушкой.

Стенсер кивал, но сам думал: «Это что же, возможно, ничего не измениться?»

— Ну… удачи тебе и… как только полуденница окончательно проснётся… Ух, и устроим же мы им всем!

Кому «им» и когда это случиться, Стенсер не знал, но почему-то ему это не особо нравилось. И всё же улыбаясь, он распрощался с Кондратием и поплёлся домой.

Несколько дней он отлёживался, приходя в себя после сумасшедшей череды событий. И раны не напоминали о себе, — только грубые следы остались. И усталость уже проходила. Только приобретённая непоседливость давала о себе знать, — тяжело было на месте без дела сидеть. Так, решив, что лучше время проводить с пользой, Стенсер обратился к домовому: