Терри Пратчетт - Пастушья корона

Он свирепо взглянул на дрожащего от ужаса Душистого Горошка, потом на тело Белладонны.

— Ты убил мою Королеву, мою прекрасную госпожу Белладонну, эльф, просто из прихоти!

Король эльфов выпрямился во весь рост и наотмашь ударил Душистого Горошка, мгновенно лишив жизни. Лишь пустая оболочка упала на землю. И несмотря на всё, что она знала об эльфах, Тиффани содрогнулась при виде этой небрежной жестокости.

— Жаль, что пришлось так обойтись с ним, — обронил Король. — Но иначе они не понимают. Увы, вселенная стоит на распутье, и за поворотом всё будет иначе. Нам же придётся либо приспосабливаться к переменам, либо уходить. Этот мир был хорош для нас, госпожа, — просто сказал Король. — Какая жалость, что теперь в нём царит железо. Однако возможно, за новым поворотом мы с тобой встретимся вновь, ведьма Тиффани, при более благоприятных обстоятельствах.

— Возможно, — согласилась Тиффани. — Но сейчас — уходите прочь с моей земли. — Её голос не дрогнул.

Тут раздался пронзительный паровозный свисток, и словно в ответ застучали колёса — от станции Дверубахи отправился утренний поезд.

— Прислушайтесь, ваше величество, — сказала Тиффани. — Это подал голос поезд на Ланкр, отправляющийся от станции в пять двадцать пять, и так звучит твоё будущее, господин. Если ты и твой народ останетесь, вам придётся до скончания века жить в мире, полном железа.

— Эти механизмы пробудили во мне интерес, — признался Король. — В гараже есть инструменты… Любопытно было бы попробовать соорудить нечто подобное без использования железа. — И он вдруг произнёс с лёгкой тоской: — Я маг и чародей, а значит, могу получить всё, что пожелаю…

— Ничего не выйдет, — сказала Тиффани. — Железные дороги не для тебя.

И Король ушёл — как ей показалось, в глубокой задумчивости.

Когда последние эльфы, хромая, бежали обратно в Волшебную страну, Тиффани отыскала Явора Заядло.

— Явор, давай похороним госпожу Белладонну на том самом месте, где она умерла. Я сложу пирамиду из камней над её могилой. Мы будем помнить этот день. Мы будем помнить её. — И она добавила тихо, почти про себя: — Нам нельзя забывать.

Когда утро перетекло в день, Фигли занялись приготовлениями к празднику, чтобы пить, есть, снова пить и рассказывать истории, которые подчас бывали длиннее рассказчиков.

Явор Заядло поглядел на Тиффани и сказал:

— Ну чё, хозяйка, мы нашенское отвоевали. Залазь в кургане — Джинни бу в щастьях позырить твою лицемордочку.

И Тиффани спустилась в нору. Ей показалось, что внутри стало просторнее, чем когда она была тут в прошлый раз. В огромной пещере вовсю реяли килты — Фигли плясали рил. Они любят плясать, по поводу и без.

Башмаки танцоров грохотали, будто бросая вызов вселенной. Кроме того, разумеется, каждый Фигль жаждал поведать остальным Фиглям, как геройски он проявил себя в бою с эльфами.

А все поголовно юные Фигли спешили поведать Тиффани, карге их холмов, о своих подвигах. Когда они окружили её, Тиффани спросила:

— Как вас зовут, ребята?

Мал Каллум, слегка запинаясь от волнения, сказал:

— Я — Каллум, хозяйка.

— Очень приятно.

— Ах-ха, а это вот мой брат Каллум, хозяйка.

— У вас одно имя на двоих? — удивилась Тиффани. — А разве путаницы из-за этого не бывает?

— Нае, хозяйка. Я бум-бум, хто я, а он бум-бум, хто он, и наш брат Каллум тож.

— Ну и как вам понравилась битва?

— Ах-ха, мы здоровски отдубасили этих чучундр. Большой Человек нам в учёбах спуску не даёт, агась. Он нас и с дубьём обращаться учит, и с копьём, и с топорьём. Ну и с ногсами, ясно дело. Как какой чучундра на землю шмякс — тут мы его башмаксами, башмаксами!

Старики шли строем по улице. Они пели новую песню, которая начиналась на «Ать-два», и с каждой строфой, с каждым шагом спины их распрямлялись, а тела наливались силой.

Женатые расцеловали своих жён (которые уже и позабыть успели, когда в последний раз их старики вели себя так игриво), а потом все направились в пивную, чтобы рассказать друзьям, как это было.