Терри Пратчетт - Пастушья корона

Однако, несмотря на всё это, Фигли, мисс Тик и Летиция проигрывали битву. Тиффани понимала: сколько бы маленький свободный народец ни залезал в эльфийские подштанники и ни рвал их в клочья, Фигли были на грани поражения.

Белладонна указала ей Душистого Горошка на чёрном коне, и Тиффани полетела прямо к нему, чтобы сразиться. Приближённые повелителя эльфов, разглядев выражение её лица, бросились врассыпную.

А Душистый Горошек рассмеялся:

— А, девчонка, которая любит копаться в земле! Как же я рад тебя видеть!

Тиффани почувствовала хватку его чар, но гнев — полезная штука, а она была зла, очень зла, она ненавидела это хохочущее лицо. Такое самовлюблённое, такое эгоистичное. Лицо существа, для которого нет ничего превыше себя.

— Душистый Горошек — дурацкое имя для такого здоровенного эльфа, — сказала она с ребяческим вызовом.

Эльф вдруг спрыгнул с коня и мгновенно оказался перед ней с клинком в руке. Он больше не смеялся, в глазах горела злоба.

И тут чей-то голос произнёс:

— Не тронь её, Душистый Горошек.

Белладонна вышла вперёд. Очарование полностью вернулось к ней, она была великолепна. Лунный свет выкрасил серебром пряди её волос, заиграл на новых изящных крыльях. Она снова держалась по-королевски и медленно переводила взгляд с одного приспешника лорда-предателя на другого. И такова была её сила и слава, что даже Фигли застыли как вкопанные.

— Как вы могли последовать за этим… изменником? — потребовала Белладонна ответа у своих подданных. — Я — ваша истинная Королева, и я говорю: напрасно вы это сделали. Есть… иные пути. — Она резко повернулась на месте, бархатные одеяния взметнулись вокруг её точёной фигуры. — Я многое узнала. А эта девушка… — она указала на Тиффани, — мой друг.

Тиффани не смогла предотвратить то, что случилось потом.

— Друг? — сплюнул Душистый Горошек. — Друг? У эльфов не бывает друзей!

Он взмахнул рукой, и изогнутый клинок с противным треском рассёк плоть Белладонны. Королева рухнула к ногам Тиффани. Одно невыносимо долгое мгновение Беладонна корчилась, с умопомрачительной быстротой меняя лица и обличья, то воплощаясь, то исчезая, и наконец застыла жалкой бесформенной грудой. Тиффани отшатнулась. Душистый Горошек убил Королеву эльфов! Хуже того — убил друга Тиффани.

Душистый Горошек с торжеством повернулся к ней, лицо его было хищным и безжалостным:

— Вот и нет больше у тебя друга!

Воздух внезапно заледенел.

— Ты убил одну из вас, чтобы добраться до меня, мерзкий эльф, — проговорила Тиффани. Её голос был холоден, но раскалённый гнев бурлил внутри, готовый прорваться в любую минуту. — Она хотела попробовать жить по-новому, заключить союз с людьми, а ты убил её.

— Глупая девчонка! — крикнул Душистый Горошек. — Думаешь, что можешь противостоять мне? Надо же быть такой дурочкой! Наш народ хорошо знал ведьму, которая прежде стерегла границы и пределы вашего мира. Но ты — ты просто малявка, раздувшаяся от гордости из-за того, что тебе однажды повезло и ты случайно смогла одолеть эту неудачницу. — Он презрительно взглянул на обмякшее тело Королевы волшебного народа. — А теперь я убью тебя, и ты умрёшь здесь, рядом со своим другом. — Он выплюнул последнее слово, и его чары крадучись потянулись к ней, пробираясь в голову, опутывая разум…

Тиффани отшатнулась, и ей вспомнились слова нянюшки Ягг: «Матушка Ветровоск говорила мне, что это тебе, не кому-нибудь, придётся заботиться о будущем. А то, что ты молода, означает, что будущего у тебя ещё много». Похоже, матушка Ветровоск тоже иногда ошибалась. У Тиффани оставалось не так-то много будущего.

Она всех подвела…

Она пыталась быть ведьмой в двух уделах. И не справилась ни в одном, ни в другом…

Она явилась к Королю эльфов. Он прогнал её…

Она убедила Белладонну стать её другом. И вот Королева мертва…

Она стоит перед повелителем эльфов, и сейчас он убьёт и её…

Она заслуживает смерти…

Она одна во всём мире…

И тут она поняла. Она не заслуживает смерти. И она вовсе не одна. И никогда не будет одна. Никогда, пока стоит на своей земле. Это её земля. Земля Боленов.

Она — Тиффани Болен. Не матушка Ветровоск, но ведьма сама по себе. Она знает, кто она такая и как она хочет жить. У неё свой путь. И нельзя говорить, что она не справилась, ведь она ещё только начала…

Она выпрямилась. Замерла, словно ледяная статуя, кипя от гнева.

— Ты сказал, я люблю копаться в земле, — проронила она. — Ну, так я убью тебя во имя этой земли.