— Ты умрёшь, — прошипел Гравейн, подсунув пальцы под необычно прочный серый жгут, топорщившийся на концах разноцветными жилами проводов. «Кажется, этот идиот вырвал откуда-то кабель, — всплыло в сознании Морстена, вместе с разноцветными кругами перед глазами. — Коэн ополоумел». — Пеленгас не из тех, кто оставляет таких ненадёжных слуг в живых. А ты ведь раб, Ветрис. И всегда им был. Крес рассказал мне о твоих планах по захвату власти.
Потрясённый навигатор на секунду ослабил хватку, или, может быть, чума Кирина нанесла удар — но результат устраивал Морстена в любом случае. Разжавшиеся пальцы Коэна позволили сделать еще один вдох, и северянин, проклиная про себя так не вовремя подвернувшегося Ветриса и овладевшую им болезнь, нанёс короткий и мощный удар под ребра варвару. Тот дернулся, и отпустил жгут. Последовавший прямой удар в челюсть, сопровождённый лязгом зубов, отбросил его назад, и Морстен не удержался от того, чтобы пнуть врага ногой. К сожалению, удар пришелся в бедро. Ветрис застонал, зажимая разбитый рот.
Лаитан попыталась подняться на ноги. Впереди, за мечущимися фигурами дерущихся мужчин, она видела высокое кресло на возвышении. Кажется, оно осталось прежним с тех пор, как первые поселенцы ступили на эту планету. Вера в это была наивной и детской, но Лаитан представляла его себе именно таким. Высокая спинка должна была мягко опуститься, чтобы сидящий в кресле человек принял лежачее положение. Затем кресло скользнёт вниз, ремни безопасности спеленают ее тело, и над головой выдвинется прозрачная крышка, образуя из места капитана герметичный саркофаг. Десятки иголок вопьются в тело Лаитан, опробуя ее на вкус и с урчанием скрытых механизмов высосут последние капли жизни. Ее память, мечты, наивное представление о мире и людях, прошлое и настоящее, чужая любовь и своя боль утонут в бесстрастном и независимом анализе ее клеток, которые дадут жизнь ковчегу. Золотая кровь потечет по трубкам, распадаясь на плазму и эритроцитарную массу, напитывая жизнью ожидавшие тысячи лет внутренности корабля. Каждая ее клеточка станет строительным материалом для последующих жителей судна. Память вольётся в банки хранилищ, чтобы воскреснуть в кристаллах корабельного искина, а ткани будут уничтожены, как не выдерживающие долгих перелётов и вахт. Судно учло ошибки прошлого, и теперь три фигуры, мерцающие по углам комнаты с креслом, шагнувшие из стен гигантскими образами двигались к Лаитан, намереваясь огородить ее от глупых человеческих проблем. Она отползла в сторону, ужаснувшись увиденному. Образ Ветриса, Креса и сияющего золотом колосса Империи с лицом Сэла Литана протянули к ней руки.
Лаитан осторожно ползла прочь, двигаясь по стенке, помогая себе одной рукой и стараясь убраться подальше от всех, включая Морстена и даже Надиру. Она приближалась к трону в середине помещения.
Темный поднялся на ноги, потирая разодранные костяшки. Ветрис, корчившийся на золотистом металле, остался позади, когда Гравейн, протянув руку в воздух, достал оттуда черный меч. Теперь, обладая нужными знаниями, он полностью контролировал это оружие, не позволяя клинку овладеть разумом, и даже подарить ложную уверенность в неуязвимости. В чем-то меч превосходил излучатели экипажа, один из которых сейчас поднимал свой тупой серебристый ствол, дрожа в неверных окровавленных руках Ветриса, в чем-то был хуже, но все равно оставался всего лишь инструментом.
Луч, вырвавшийся из излучателя, протянулся к шагнувшему в сторону и выставившему перед собой клинок Морстену. Дальнейшая траектория выстрела пролегала через голову Лаитан и золотой капитанский трон, грозя разрушить весь план спасения. Противоречивый, безумный — но допустить его срыв не мог позволить себе никто. Даже Посмертник.
Гравейн скривился, когда меч в его руках раскалился, вбирая разрушительную энергию выстрела, окутываясь темнотой. Соблазн обратить силу древнего оружия против навигатора был велик, но Морстен поступил проще, выбив излучатель коротким ударом без замаха. Ветрис отлетел назад, проехав по скользким плитам пола, и замер, словно сломанная кукла.
Морстен повернулся к замершей Лаитан, которая со страхом смотрела на него, и кивнул.
— Делай, что должна, а я выполню, что обещал.
И в этот момент свет, мигнув сотнями ламп, погас. Тишина, навалившаяся на капитанский мостик, отсекла все звуки. Три светящиеся фигуры по углам задрожали, пошли рябью и пропали из видимого спектра.
Читать дальше