Синтия Хэнд - Неземная [litres]

– Спасибо, что спасла мне жизнь, – говорит Такер.

– Не смогла удержаться от этого, – пытаюсь пошутить я.

Но никто из нас не улыбается. И никто не спешит признаваться в любви, хотя нам обоим этого хочется. Вместо этого я предлагаю доставить его домой.

– Снова полетим? – нерешительно спрашивает он.

– Я думала, мы поедем на машине.

– Отлично.

Он наклоняется и пытается быстро, по-джентльменски, чмокнуть меня в губы. Но я не позволяю ему отстраниться. А вместо этого хватаю за футболку и прижимаюсь губами к его губам, пытаясь наполнить этот поцелуй всеми своими чувствами, страхами и такой сильной любовью, что она может причинить боль. Такер стонет и, запустив руки мне в волосы, пылко отвечает мне, пока я не упираюсь спиной в дверь. Меня потрясывает, но я не уверена, моя ли это дрожь или его. Лишь знаю, что не хочу отпускать его снова.

За его спиной громко кашляет мама. Такер отступает от меня и пытается перевести дыхание. Я встречаюсь с ним взглядом и ободряюще улыбаюсь.

– Привет, мама, – говорю я. – Как ты себя чувствуешь?

– Я в порядке, Клара, – отвечает она. – А как ты?

– Все хорошо. – Я поворачиваюсь и смотрю на нее. – Я собиралась отвезти Такера домой.

– Отличная идея, – соглашается она. – Но затем сразу же возвращайся.

Высадив Такера, я возвращаюсь обратно и сразу же отправляюсь принять душ. Я выкручиваю краны на полную и встаю под воду. Когда она начинает струиться по моим волосам и лицу, я наконец позволяю себе заплакать, пока тяжесть в груди не уменьшается. И только потом призываю крылья и тщательно смываю с них сажу. Отчего вокруг ног собирается маленький водоворот из серой воды. Я мылю перья, пока они не становятся чище, но они все равно остаются не такими белыми, как раньше. Интересно, станут ли они когда-нибудь такими же яркими и красивыми?

Когда горячая вода заканчивается, я вытираюсь полотенцем и не спеша расчесываю волосы. Но так и не могу заставить себя посмотреть в зеркало. Вместо этого ложусь в кровать, и хотя чувствую, что сил не осталось совсем, все равно не могу заснуть. Через какое-то время я сдаюсь и спускаюсь на первый этаж. Открыв холодильник, я разглядываю продукты, но в итоге решаю, что не голодна. Попытка посмотреть телевизор тоже не увенчалась успехом. А отсветы экрана на стенах и вовсе пугают, хотя я и понимаю, что в комнате никого нет.

Кажется, у меня появилась боязнь темноты.

Я отправляюсь в мамину комнату. Мне казалось, что она начнет расспрашивать меня обо всем по возвращении от Такера, но к тому времени мама уже вновь уснула. Я тихо захожу в ее спальню и просто смотрю на нее, желая находиться поближе к ней, но при этом боясь разбудить. Луч света из коридора падает на нее. Свернувшись калачиком посреди огромной кровати и положив одну руку под голову, она выглядит невероятно слабой и маленькой. Я делаю шаг вперед и касаюсь ее плеча, которое, к моему удивлению, снова холодное. Она хмурится.

«Уходи», – слышу я ее голос.

Обидевшись, я отступаю обратно. Она злится из-за того, что произошло сегодня? Что я выбрала Такера?

«Пожалуйста», – просит она.

Я не понимаю, произносит ли мама слова вслух или они просто отдаются у меня в мыслях. Зато уверена в одном – она разговаривает не со мной. Ей снится сон. Когда я вновь прикасаюсь к ней, то чувствую ее эмоции: гнев и страх. И тут же вспоминаю ее образ, который столько лет хранил Чернокрылый – короткие каштановые волосы, яркая помада, свисающая с губ сигарета и понимающая ухмылка. Тогда она не боялась его. Да и вообще ничего не боялась. Эта молодая версия мамы мне незнакома. Интересно, узнаю ли я ее когда-нибудь и поделится ли она со мной своими секретами, раз мое предназначение выполнено?

Она вздыхает. Я натягиваю одеяло ей на плечи и убираю прядь волос с ее лица. А затем тихо выскальзываю из комнаты. Когда я возвращаюсь на кухню, то понимаю, что стоит мне постараться, и я смогу почувствовать ее эмоции. «Это что-то новенькое», – думаю я. Но очень походит на то, как я ощутила все мысли Такера, когда мы поцеловались, или Чернокрылого, когда он удерживал меня. Я мысленно тянусь к маме и легко нахожу ее, а затем касаюсь ее сознания. Это удивительно и в то же время страшно. Я скольжу вверх по лестнице к комнате Джеффри и теперь чувствую его. Он спит, и в его снах тоже ощущается страх и что-то наподобие стыда. А еще тревога. И от этого я вновь начинаю за него волноваться. Я не знаю, где он пропадал во время пожара и что он сделал такого, что это не отпускает его.