Артур Прядильщик - Этот охотник из Лисьих Лапок [СИ]

– Только самых смирных, будь добр…

– Почему бы и нет. – Пожал он плечами. – А не придешь – я сеструху на тебя натравлю. Она та еще заноза.

Он легко поднялся и, слегка пошатываясь, ушел из ресторана… хорошенько так, с чувством, хлопнув дверью. Так хлопнул, что одна из кожаных петель – верхняя – оторвалась, и дверь рухнула.

Минуту в зале царило полное молчание.

– Высокому господину Шу не понравилось наше жалкое заведение? – Ровным, лишенным каких-либо эмоций, голосом сказал Вуссон Бо.

– Дядюшке Бо не стоит беспокоиться. – Вздохнул я… мне б его проблемы. – Господин Шу Ливей слегка расстроен по другому поводу. А дядюшке Бо расстраиваться не нужно, а нужно готовиться к завтрашнему дню, когда многочисленные гости пожелают узнать, что же случилось в этом богатом на события и на интересных посетителей ресторане «Дядюшка Бо»!

И дядюшка Бо воссиял снова.

– Ты живешь здесь? – Спросил я Мару.

Девушка снимала маленькую квартирку на западной окраине Мацана. Насколько знаю, тут самые дешевые дома и квартиры. Даже с учетом того, что на окраинах наем квартир всегда дешевле. Тут даже постоялых дворов и гостиниц нет – просто не выдержат конкуренции с арендодателями-одиночками.

– Девятнадцатый дом на четвертой Закатной улице? Да, господин.

– Пустишь переночевать? Я заплачу. И руки распускать не буду. Честно. Мне хватит ровного пола – лишь бы крыша над головой была.

– Господину некуда идти? Как же так? Он же знакомый самого господина Шу Ливея!

– А вот сейчас ты издеваешься! – Я похлопал по девичьей ладошке, лежащей у меня на локте.

– Прошу простить, господин. – Едва заметно улыбнулась она. – Я не возражаю. И тоже обещаю не распускать руки… первой.

– Я настолько хорош? – Скептически уточнил я. – Учти, у меня нет денег, чтобы отплатить тебе за твою… благосклонность.

– Мне понравился голос. И сильные руки. И запах.

Что-то я не понял. Кто кого вообще клеит, а?! А запах… запах – да – целый день на Турнире. Даже влажными тряпками, смоченными в растворе уксуса, не обтирался.

Стоп! Запах! Я наклонился к ее шее и втянул носом воздух… она, поеживаясь, хихикнула от щекотки.

– Ты что-нибудь принимала перед тем, как… подошла к нам?

– Настойку лавакоса. Я не знала, чем закончится разговор.

Я поймал себя на том, что так же, как Ливей, запустил пятерню в затылок.

– Послушай, Мара! Когда не знаешь, чем закончится разговор, последнее, что нужно принимать – это лавакос! Как ты теперь думаешь выкручиваться-то?

– Разве господин не поможет мне с этим? Я была уверена, что он не только может помочь бедной девушке, но уже полчаса готов это сделать, томясь от напряжения своего нефритового скипетра!

Она чуть сжала ладонь, лежащую на моем локте. И я только сейчас сообразил, что тонкие изящные пальчики лежат как раз на внутренней стороне моего бицепса, там, где пульсирует плечевая артерия.

Ять! Это что получается – она всю дорогу от ресторана меня читала ?! Как я тогда проверял правдивость на допросе Шу Шан?!

Я спешно прокрутил в голове все, что ей рассказывал по пути. И облегченно выдохнул – кажется, ничего критичного. Особо не врал. Ну, так… приукрашивал художественного накала ради и произвести впечатление на девушку для.

– Люди так забавно к этому относятся… – Мягко рассмеялась она, легко проведя пальцами другой руки по моему лицу.

Я невольно нахмурился, чем вызвал новый приступ веселого смеха. Но щекотное, будто пушинкой, ощущение пальчиков на лице тут же вызвало вполне определенную реакцию.

– Кстати… эта скромница Мара Бейфанг так и не узнала фамилию достославных предков этого честного господина.

– Лю. Лю Фан.

– Приятно узнать вашу достойную фамилию, добрый господин Лю Фан. Прошу помочь этой девушке приготовить вечерний успокаивающий чай из…

– К демонам чай! – Я подхватил ее на руки. – Матушка научила этого способного Лю Фана основам управления Ци через Чжень-Цзю…

– Эта любопытная Мара Бейфанг с радостью испытает мастерство иглоукалывания мастера Лю и его мастерицы-матушки. – Несколько напряженно ответила сжавшаяся девушка, когда ее ноги оторвались от земли, и судорожно вцепилась в мои плечи.

Если она ходила в детстве босиком и легкими жестами ворочала многотонные каменные блоки – я не удивлюсь. А потом удивлюсь, так как это совсем другой мир. А потом снова не удивлюсь, так как в волшебном мире возможно все. А потом снова удивлюсь, так как…