Томас Баррон - Потерянные годы

— Ты никогда мне об этом не рассказывал.

Я бросил на женщину укоризненный взгляд.

— Ты тоже ни о чем не рассказываешь мне.

— Ты прав, — с горечью произнесла она. — Мы рассказываем друг другу истории о других людях, но почти никогда — о себе. На самом деле, это моя вина.

Я промолчал.

— Но кое-что я все-таки могу поведать тебе. Если бы этот кабан — Рита Гавр — смог добраться до одного из нас, он убил бы не меня. Он растерзал бы тебя .

— Что? Но это же смешно! Из нас двоих ты обладаешь такими знаниями, искусством врачевания.

— А ты наделен великим могуществом! — Взгляды наши встретились. — Ведь ты уже начинаешь это осознавать! Твой дед сказал мне однажды, что сила пришла к нему, когда ему шел двенадцатый год. — Она спохватилась и замолчала. — Я не должна была упоминать о нем при тебе.

— Но ты все-таки упомянула! Так что теперь ты можешь рассказать мне больше!

Она сурово покачала головой.

— Не будем говорить об этом.

— Прошу тебя, ну пожалуйста! Расскажи мне хоть что-нибудь. Каким он был, как выглядел?

— Я не могу.

Я покраснел от негодования.

— Но ты обязана! Зачем тогда ты вообще заговорила о нем — ведь наверняка есть что-то такое, что я должен знать о своем предке?

Бранвен провела рукой по золотым волосам.

— Он был магом, могущественным волшебником. Но я передам только то, что он сказал однажды о тебе. Еще до твоего рождения. Он сказал, что могущество, подобное тому, которым обладал он сам, часто передается через поколение. И что у меня родится сын, который…

— Который что?

— Который будет наделен могуществом, намного превосходящим его собственное. Что его магические способности будут происходить из глубоких, неведомых источников. И если ты научишься управлять ими, то сможешь навсегда изменить будущее этого мира.

Я даже рот открыл от изумления.

— Это неправда. И ты это сама понимаешь. Стоит только посмотреть на меня!

— Я и смотрю, — спокойно ответила она. — Пока что ты, конечно, не таков, каким описывал тебя дед, но возможно, когда-нибудь обретешь могущество.

— Нет, — возразил я. — Мне это не нужно. Я хочу только одного — чтобы ко мне вернулась память! Я хочу знать, кто я такой на самом деле.

— А вдруг окажется, что ты действительно наделен сверхъестественным могуществом?

— Но как это возможно? — рассмеялся я. — Я же не волшебник.

Она наклонила голову.

— Я думаю, однажды с тобой случится нечто такое, что удивит тебя.

Внезапно я вспомнил происшествие с палкой Луда.

— На самом деле… это уже случилось. Там, на площади, перед тем, как ты пришла. Случилось кое-что странное. Я даже не уверен в том, что именно я совершил это. Но и в обратном тоже не уверен.

Бранвен молча достала тряпицу и начала обвертывать ее вокруг моего тела. Мне показалось, что она смотрит на меня с каким-то новым почтением, даже страхом. Руки ее двигались проворнее, как будто тело мое было раскалено докрасна и ей больно было прикасаться к нему. Но, что бы ни чувствовала она, и что бы там ни казалось мне, мне стало очень неуютно. Я только-только ощутил хоть какую-то близость к ней, и внезапно она снова отдалилась от меня — еще сильнее, чем прежде.

Наконец, она заговорила.

— Что бы ты ни совершил, это проявление твоего могущества. Оно принадлежит тебе, и ты волен пользоваться им, это дар свыше. Дар самого великого из богов, того, кому я молюсь чаще всего, того, кому мы обязаны всем, что имеем. Я не знаю, велика ли твоя сила, сын мой. Но я знаю твердо: Бог дал ее тебе для того, чтобы ты ею воспользовался. Бог ждет от тебя взамен лишь одного — чтобы ты пользовался ею во имя добра . Но сначала ты должен, как сказал твой дед, научиться управлять этой силой. То есть узнать, как применять ее с мудростью и любовью.

— Но я не просил никакой силы!

— Я тоже не просила. И не просила, чтобы меня называли колдуньей. Но любой дар небес несет с собой опасность того, что другие могут не понять его.

— Значит, ты не боишься? В прошлом году в Ллене сожгли заживо одну женщину — говорили, что она колдунья.

Бранвен подняла взгляд к лучикам света, просачивавшимся в дыры у нас над головой.

— Всемогущему Господу известно, что я не колдунья. Я всего лишь стараюсь применить свои скромные дарования на благо людям.

— Ты пытаешься соединить древнюю мудрость с новой. И это пугает людей.

Взгляд сапфировых глаз смягчился.

— Ты видишь больше, чем я. Да, это пугает людей. Как почти все в наши дни.