Томас Баррон - Потерянные годы

И снова этот странный взгляд.

— Ты уверен?

— Ну конечно, уверен! — Я вытащил из тюфяка несколько соломинок и швырнул их на пол. — Эта деревня — жалкая дыра! Грязная солома, потрескавшиеся стены, злобные людишки. Злобные и невежественные. Подумать только, половина из них верит, что ты действительно колдунья!

Сняв припарку, она осмотрела синяк, расплывавшийся у меня на боку.

— И все-таки они приходят сюда за помощью.

Бранвен взяла деревянную чашу с зеленовато-бурой мазью, от которой исходил едкий запах, похожий на запах перезрелых ягод. Двумя пальцами левой руки она осторожно начала накладывать мазь на синяк.

— Скажи мне вот что, — начала она, не отрывая взгляда от моих ребер, — никогда не случалось так, что, гуляя в одиночестве, вдали от деревенской суеты, ты вдруг чувствовал присутствие потусторонних сил, чего-то невидимого? Может быть, внизу, у реки, или где-нибудь в лесу?

Мысли мои обратились к гигантской сосне, раскачивавшейся на ветру. Я почти слышал шелест ветвей, чувствовал запах смолы, ощущал под руками шершавую, липкую поверхность коры.

— Да, иногда, в лесу…

— Что?

— Я чувствовал, что деревья, особенно старые деревья, как будто живые. Не просто как растения, а как люди. У них есть лица. Есть души.

Бранвен кивнула.

— Как у дриад и гамадриад. — Она задумчиво взглянула на меня. — Как жаль, что я не могу прочесть тебе легенды о них на языке греков. Они рассказывают истории намного лучше меня! И эти книги… Эмрис, однажды я видела комнату, полную книг — толстых, заплесневелых, таких заманчивых, что мне захотелось всю жизнь сидеть с одной из них в руках и читать с утра до вечера. Я бы читала до поздней ночи, пока сон не сморил бы меня. Тогда, мечтала я, во сне меня посетили бы дриады или сам Аполлон.

Внезапно она замолчала.

— Я никогда не рассказывала тебе о Дагде?

Я покачал головой.

— А при чем тут Аполлон?

— Терпение. — Она набрала еще мази и продолжала работу. — У кельтов, которые жили в Гвинеде достаточно долго, чтобы узнать все о священном времени, было немало своих Аполлонов. Я слышала о них в детстве, задолго до того, как научилась читать.

Я вздрогнул от изумления.

— Так ты из кельтов? А я думал, твоя родина… там, откуда я пришел, за морем.

Рука Бранвен замерла.

— Так оно и есть. Но прежде чем отправиться туда, я жила здесь, в Гвинеде. Но не в этой деревушке, а в Каэр Мирддине, хотя в те дни там было гораздо меньше жителей. А теперь позволь, я продолжу.

Я покорно кивнул; услышанное возродило во мне надежду. Это было немного, но сегодня она впервые упомянула о своем детстве.

Бранвен вернулась к работе и прерванному рассказу.

— Дагда — один из этих Аполлонов. Это едва ли не самое могущественное кельтское божество, бог абсолютного знания.

— А как выглядит Дагда? Я имею в виду, в легенде.

Бранвен набрала остатки мази из чаши.

— О, это хороший вопрос. Очень хороший вопрос. По какой-то причине, известной только ему самому, Дагда никому и никогда не позволяет увидеть свое истинное лицо. В разные времена он принимает разные обличья.

— Какие?

— Однажды, во время знаменитой битвы с могущественным врагом, злым духом по имени Рита Гавр, оба они приняли вид огромных животных. Рита Гавр превратился в гигантского кабана, с жуткими клыками и кроваво-красными глазками. — Она смолкла, вспоминая остальное. — И еще. На передней ноге у него был длинный шрам.

Я окаменел. Шрам у меня под глазом, оставленный клыком кабана пять лет назад, начал саднить. Много раз с того дня темными ночами этот кабан появлялся снова, и снова нападал на меня — в моих кошмарах.

— А Дагда во время битвы превратился в…

— Огромного оленя, — закончил я. — Со шкурой бронзового цвета, белыми пятнами над копытами. Каждый рог его оканчивался семью остриями. И глаза у него были бездонными, словно звездное небо.

Бранвен удивленно кивнула.

— Значит, ты слышал эту легенду?

— Нет, — признался я.

— Тогда откуда тебе это известно?

Я испустил долгий, медленный вздох.

— Я видел эти глаза.

Она замерла.

— Ты видел ?

— Я видел оленя. И кабана — тоже.

— Когда?

— В тот день, когда нас выбросило на берег.

Она пристально взглянула мне в глаза.

— Они сражались?

— Да! Кабан хотел убить нас с тобой. Скорее даже, тебя, думал я — если это действительно был какой-то злой дух.

— Почему ты так решил?

— Ну, потому, что ты — это… ты! А тогда я был просто маленьким костлявым мальчишкой. — Я окинул взглядом свое тело и усмехнулся. — А вот теперь превратился в большого костлявого мальчишку. Но неважно — этот кабан наверняка прикончил бы нас. Но вдруг появился олень и прогнал его. — Я прикоснулся к шраму под глазом. — Так я получил эту отметину.