Рейчел Хартман - Серебряная кровь [litres]

Я попыталась присесть, но голова не хотела отрываться от подушки, как будто весила тысячу фунтов.

– Где он?

Дама Окра отмахнулась от моего вопроса.

– Сейчас придет. Но сначала я хочу с тобой поговорить. – Она облизнула губы. – Все это плохая затея.

Я закрыла глаза.

– Если вы не хотите связывать свое сознание с нашими, вам необязательно…

– Разумеется, я никогда на это не пойду, – нетерпеливо перебила меня она. – Но дело не только в этом. Я говорю о твоем плане собрать всех полудраконов вместе. – На этих словах я снова распахнула глаза, на губах дамы Окры играла неприятная улыбка. – Да-да, я знаю, зачем тебе это нужно на самом деле. Ты думаешь, что обретешь семью. Соберешь под одной крышей теплую компанию чудаков, и все наши проблемы тут же решатся. – Она улыбнулась, обнажив зубы, и захлопала ресницами.

Ее насмешки задели меня за живое.

– Я хочу помочь другим! – воскликнула я. – Я видела, как они страдают. Нам с вами пришлось не так уж тяжело по сравнению с остальными.

Тут вознегодовала уже дама Окра.

– Не так уж тяжело? Скрывать чешуйчатый хвост с моей мальчишеской фигурой – что может быть проще? Родная мать не выгоняла меня из дома, когда мне было пятнадцать лет. Я никогда не жила на улице и не воровала еду. – Ее голос звучал все пронзительнее, словно закипающий чайник. – Обманом получить работу секретаря – элементарно! Выйти замуж за старика, занимавшего должность посла, – с моей-то внешностью! Пережить его… Хотя нет, вот это как раз было легко. Но убедить нашего графа назначить послом меня, учитывая, что этот пост еще никогда не занимала женщина, да, это было проще простого, все равно что кровать обмочить! – Она перешла на крик. – Или все равно что вывалиться из окна. На это же любой способен, ведь это сущая ерунда!

Ее глаза выпучились, и в них сверкала ярость.

– Успокойтесь, дама Окра, – проговорила я. – Вы думали, что вы одиноки в этом мире. Неужели вам не стало бы легче, если бы вы встретили своих собратьев?

– Мне хватает Абдо и Ларса, – сказала она чуть спокойнее. – Да и ты не такая уж противная.

– Спасибо. – Я попыталась сказать это искренне. – Но неужели вы хотите лишить этой радости остальных? Некоторые из них до сих пор живут на улице и воруют еду. – Она открыла рот, чтобы возразить, но я не дала ей возможности. – И это не потому, что они глупее вас и не заслуживают успеха.

– Возможно, – фыркнула она. – Но если ты, Серафина, считаешь, что страдание возвышает, то заблуждаешься. Кто-то, может, и окажется милым, но большая их часть страдала слишком сильно, и ты уже не сможешь их от этого излечить. – Она встала, поправляя свою накладную грудь. – Ты просто приведешь сюда десяток неприятных людей. Тебе известно, что у меня дар предвидения. Так вот, послушай мое предсказание: это закончится плохо.

– Я вас услышала, – ответила я, но по моей спине пробежал холодок. Неужели она и правда могла заглянуть в будущее настолько далеко?

Дама Окра направилась к двери, но на пороге обернулась и смерила меня высокомерным взглядом.

– Когда твой замысел полетит ко всем чертям – а это непременно случится, – по крайней мере, у меня будет право сказать тебе «я же говорила».

На этой радостной ноте она ушла, оставив меня наедине с головной болью.

На следующее утро у меня перестала болеть голова, и ко мне тут же вернулся былой оптимизм. Да, огонь моего сознания оказался скрыт, и я не могла помочь с невидимой стеной. Но зато у меня была связь с нашими разбросанными по земле собратьями, которой не было ни у Абдо, ни у дамы Окры, ни у Ларса. Я поставлю себе задачу найти их и привести домой. Это будет честью для меня.

Накануне, прежде чем лечь спать, я написала Глиссельде о достижениях Абдо и Ларса. Ответ я получила за завтраком – паж принес мне приглашение в покои королевы. Я оделась наряднее обычного и отправилась в то крыло дворца, где располагались комнаты королевской семьи. Страж, которого известили о моем приходе, открыл мне дверь в просторную гостиную с высоким потолком. Возле камина стояли небольшие диванчики, а на окнах висели шторы из золотистой, белой и синей ткани. В дальней части комнаты, у высокого окна стоял круглый стол, накрытый к завтраку. За ним в инвалидном кресле сидела бабушка Глиссельды – королева Лавонда. Ее спина сгорбилась, а кожа казалась бледной и хрупкой, словно скомканная бумага. По обеим сторонам от королевы сидели ее внуки и говорили ей ободряющие слова. Глиссельда подносила ложку каши ко рту бабушки, открытому, словно клюв неоперившегося птенца, а Киггз осторожно вытирал ее подбородок салфеткой.