Рейчел Хартман - Серебряная кровь [litres]

– Что это означает? – спросила я. – И можем ли мы сделать нечто подобное?

– Отразить огонь ее сознания возможно, – задумчиво произнесла Камба, выпрямляя спину. – Однажды я по наитию пробовала что-то в этом духе. Мы плели ловушку святого Абастера, и я стояла с краю. В какой-то миг я сознательно направила пламя на Джаннулу. Ее словно шмель ужалил. – Камба рассеянно потерла ногу. – Она была в ярости и заставила Джианни сбросить меня с лестницы.

Я поморщилась.

– Но это не лишило ее силы?

Камба покачала головой:

– Это ее ранило, так что теперь она не позволяет мне строить ловушку с остальными. Правда, я даже подняться на башню не могу. А еще она из осторожности становится в середину линии, а не с краю. Если отразить в нее огонь, он прокатится мимо. Разве что итьясаари, стоящие по краям, отразят огонь одновременно. Тогда она окажется зажата между двумя волнами.

– Отразить огонь было трудно?

– Это требует сознательного присутствия, – сказала Камба, складывая руки лодочкой, будто осознанность нужно было хранить именно так. – И необходимо правильно выбрать время, чтобы стать невосприимчивой к нему, когда он до вас дойдет.

– Я не могу плести ловушку святого Абастера, потому что спрятала огонь своего сознания. Вы тоже не можете принять участие. Остается лишь один, кто способен нам помочь, – сказала я, имея в виду Недуара, – и то я не уверена, хватит ли ему на это силы.

– Ингар тоже не откажется, – сказала Камба. Ингар нежился в изножье кровати, что-то беззвучно напевая. – Нужно объяснить ему план, когда он будет в себе, чтобы он понял. Можно проявить воспоминание-жемчужину в последний момент.

Для этого мне самой нужно было подняться на вершину башни во время их тренировки, а Джаннула еще ни разу мне этого не разрешала. Конечно, я могла решить этот вопрос при помощи блефа. Удивительно, но мне не терпелось попробовать.

– Но ведь Джаннула узнает слово, которое вызывает воспоминание-жемчужину, если я произнесу его вслух?

Камба фыркнула:

– Оно сложно произносится, и Ингар приходит в себя, только если выговорить слово абсолютно правильно. У него хороший слух на языки, даже в таком состоянии.

Слово-пароль звучало как «гуайонг», что на древнезибуинском означало «устрица» – видимо, Ингар решил поиграть словами. Я тренировалась произносить его под терпеливым руководством Камбы. Оказалось, что в нем слишком много гласных, но через пятнадцать минут мне все-таки удалось воскресить волю Ингара. Он понял наш план и одобрил его. Я потренировалась еще несколько раз, но потом у него разболелась голова, и нам пришлось закончить. Он лег на колени Камбы, и она стала растирать ему лоб.

В глазах Камбы блестела осторожная надежда.

– Если все пройдет по плану, я попытаюсь отцепить Джаннулу от остальных, – мягко проговорила она. – Я не могу дотянуться до них, не открыв дверь, которая впустит ее в мое сознание. Я пыталась. Даже если она спит, все равно тут же меня замечает.

– А как же вы сами?

Камба покачала головой:

– Не знаю. Пэнде всегда говорил, что самостоятельно освободиться от крючка невозможно. Но есть шанс, что я смогу это сделать, если она будет ослаблена.

Я медленно кивнула, размышляя, есть ли какой-нибудь способ лишить Джаннулу сил. Возможно, у Недуара найдется какое-нибудь подходящее лекарство. Теперь нужно было поговорить с ним.

Я вышла от Камбы и проскользнула по спящей башне в комнату Недуара на шестом этаже. Он не спал. Я вошла, ничего не говоря, закрыла за собой дверь и прошептала на ухо старому доктору:

– У меня есть план на завтра.

– Не рассказывайте мне деталей. – Из-за клюва разобрать шепот Недуара было непросто. – Пока что мне удавалось избегать ее внимания, но если она захочет, узнает из моего сознания что угодно.

Я рассказала ему, что нужно было делать – и ничего больше. Он неуверенно потер за ухом.

– Не уверен, что смогу сделать то, о чем вы просите, – сказал он. – Чтобы отразить огонь, больше ничего не нужно? Просто представить себя зеркалом?

– Да, – твердо сказала я, стараясь скрыть от него свои сомнения.

– Молюсь, чтобы это сработало, – сказал Недуар. Я поцеловала его в щеку на прощание, хотя уже потеряла всякое представление о том, кому или чему молиться.

Последнее мирное утро в Горедде выдалось дождливым и серым. Я не спала почти всю ночь и спустилась на завтрак, слегка пошатываясь. Но прежде чем я успела сесть, ко мне подошла Джаннула.

– Время пришло, – просвистела она мне на ухо. – Сегодня ты идешь со мной.