Кейти Роуз Пул - Грядет Тьма [litres]

– Они пахнут домом.

– Аль-Кханса, не так ли? – спросил он. Аль-Кханса был меньше столицы Херата, полный жизни город к югу от Назиры на берегу реки Херат. Он всегда был последней остановкой королевской семьи во время спуска по реке в начале сезона паводка.

Кхепри кивнула.

– Каждый год во время Фестиваля паводка весь город наполнялся ароматом голубых лилий. Торговцы продавали их у обочин, чтобы люди спускали их на реку вместе с подношениями. Говорят, что цветы обещают плодородный год.

Хассан нежно сорвал лилию. Он помнил последний раз, когда они с Кхепри остались наедине – смотрели на лагерь и детей. Как она коснулась его руки и склонилась, как финиковая пальма на пустынном ветру. Юноша отстранился, боясь позволить чему-то произойти, пока ложь о том, кто он, стояла между ними. Но теперь она знала. Ему нечего было скрывать от нее. Хассан протянул руку и закрепил цветок в волосах девушки.

Кхепри вздрогнула, цветок упал на землю между ними.

– Я… Ваша светлость… – пробормотала она.

Эти «ваша светлость» сразу же разрушили тепло и дружественную атмосферу между ними. Ничего не осталось от беззаботного смеха и близости, которая возникла в хератских лагерях в ту первую ночь на агоре.

Хассану напомнили, что не он один что-то скрывал в ту ночь.

Его рука все еще находилась возле щеки Кхепри. Он опустил ее.

– Что ты хотела сказать вчера, когда говорила, что было эгоистично не рассказывать мне о Божьем огне, когда мы впервые встретились?

– Нужно идти, – сказала Кхепри, опуская голову. – Остальные ждут.

– Кхепри.

Девушка сделал вдох, встряхнулась. Ее янтарные глаза, всегда обезоруживавшие Хассана, хранили что-то, чего раньше он не видел. Что-то напоминающее сожаление. Вину.

– Первые дни после приезда в Паллас Атос были худшими в моей жизни, – сказала она. – Если я не переживала за беженцев, то ужасалась тому, что происходило в Назире. Я сосредоточилась на ужасных историях, которые слышала об Иерофане и делах его и его последователей. Только об этом я и думала.

Такими же первые недели были и для него.

– Но когда ты показался на агоре, на пару коротких часов почудилось, что, несмотря на злость и тревогу, я снова смогла дышать.

Хассан смотрел на нее, пораженный тем, что девушка высказала вслух мысли, пробегающие в его голове. Словно она запустила в него руку и схватила их у корня.

– Я не рассказала тебе о Божьем огне или планах свидетелей, потому что хотела сохранить это чувство, – сказала она. – Я не хотела разрушить его болью и ужасом. Это было эгоистично. Я была эгоистичной, желая этого, когда мои друзья – мои братья … – Она запнулась на следующем слове.

– Я понимаю, – мягко сказал Хассан. – По-своему по той же причине я не говорил тебе, кто я. Потому что ответственность и бремя моего статуса затмили бы все остальное. Это тоже было эгоистично.

– Я ненавидела себя. За то, что подумала о чем-то другом, а не о спасении братьев. – Она сглотнула, а глаза искали что-то в его взгляде. – За то, что захотела чего-то еще.

Это было уже слишком. Он не мог оставить ее вот так. Схватив ее за руку, Хассан сказал:

– Я тоже этого хотел.

Кхерпи склонила свою голову к его, но молчала.

– А теперь… – сказал Хассан, и в его голосе прозвучал энтузиазм. – Теперь ты знаешь, кто я на самом деле.

– Ты прав. – Она встретилась с ним глазами. – Теперь я знаю, кто ты на самом деле. Ты ключ к спасению Назиры. – Девушка медленно высвободила свою руку. – Ты принц. Пророк. А я твой солдат.

Когда пальцы Кхепри покинули его руку, Хассан понял. Он склонил голову, чувствуя себя дураком.

С того момента, как он встретил Кхепри, Хассан почувствовал, что они во многом похожи. Их выгнали из любимого дома. Они искали способ вернуться туда. Он думал, что им мешала только тайна его происхождения. Но теперь юноша видел, что встал на место лжи. Даже принц в изгнании имел власть над солдатом, и чем больше он старался притворяться, что это не так, тем меньше мог быть таким, каким Кхепри хотела его видеть. Каким он должен быть ради них всех.

– Принц Хассан.

Они обернулись на голос в другой части сада, где стояли Пенроуз и Осей, их полуночно-синие плащи были перекинуты через плечо.

– Пришло время, – сказала Пенроуз. – Армия и беженцы ждут вас.

Хассан посмотрел на Кхепри, но девушка уже покидала сад, повернувшись к нему спиной. Он вздохнул и направился за ней.

После сегодняшней ночи пути назад не осталось. Были составлены планы, корабли отправились в путь, а столетнее пророчество готово исполниться. Все еще казалось странным даже думать об этом. Что он вернется в свою страну не просто принцем, а пророком. Что видение в его сне окажется настоящим.