Кейти Роуз Пул - Грядет Тьма [litres]

Антон долгое мгновение ничего не отвечал. Потом, почувствовав растушую тревогу Пенроуз из-за его молчания, произнес:

– Ты одна из них, не так ли? Ордена последнего света?

Она кивнула.

Он сделал нервный вздох. Больше не было смысла прятаться от этого, бежать от этого. Он доказал это на вершине маяка. И это почти стоило ему жизни.

Это почти стоило жизни Джуду.

– Я хочу его увидеть, – резко сказал он.

Пенроуз колебалась.

– Пожалуйста. Отведи меня к нему, и я расскажу все, что ты хочешь услышать.

На третий раз Антону удалось выйти из своей каюты. Пенроуз была терпеливой, поддерживала его, когда он ковылял к двери по узкому коридору. Они останавливались через каждую пару шагов, чтобы он мог облокотиться на переборку и остановить головокружение.

Когда они наконец добрались до корабельного лазарета, в коридоре стояли еще четыре человека – двое темнокожих мужчин и светлокожие женщина и мужчина, так похожие друг на друга, что скорее всего они были братом и сестрой. На всех были темно-синие плащи и серебряные торки, как у Пенроуз.

– Это?.. – заговорил светлокожий мужчина, глядя прямо на Антона.

Пенроуз оборвала его многозначительным взглядом.

– Он хочет увидеть Джуда.

Защелка открылась, и бледный свет корабельного лазарета пролился в коридор. Антон сглотнул, колеблясь теперь, когда стоял так близко к тому месту, где лежал раненый и беспомощный Джуд.

Он открыл дверь и вошел. В каюте стоял ряд коек, половина была закрыта занавесками. Слабый свет просачивался в иллюминатор. Пенроуз подвела его к одной из занавесок и открыла ее.

Джуд казался маленьким и бледным на фоне серых простыней своей койки. Его рука была забинтована, а бледные шрамы ползли по горлу, словно трещины разбитого стекла.

И всё из-за Антона. Потому что он, будучи трусом, побежал на вершину маяка, так как был не в силах принять то, кем он был. Что он видел.

Его снова начало подташнивать. Антон выбежал из каюты. Он добрался до главной палубы, прежде чем его желудок всколыхнулся. Он перевесился через борт корабля, и его вырвало.

Юноша положил голову на руки, облокачиваясь о фальшборт. Во рту горели жар и горечь. На его плечо осторожно легла рука, и он снова почувствовал медную эшу Пенроуз.

– Божий огонь, – пустым голосом сказал Антон. – На вершине маяка. Джуд прыгнул через него, чтобы добраться до меня. – Он все еще помнил жар, змеиное движение пламени, щелкающего, словно кнут, в воздухе между ними.

– Когда вы ударились о воду, пламя погасло, – отрывисто сказала Пенроуз. – Ожоги небольшие. Есть шанс… – Она замолчала, эмоции поглотили ее следующие слова. – Есть шанс, что вода потушила его прежде, чем Божий огонь выжег его Дар. Мы не узнаем этого, пока он не проснется. Придется просто ждать.

Ждать, чтобы узнать, выдержало ли тело Джуда то, что с ним сделал Антон.

– Джуд использовал Дар, пока вы падали, – сказала Пенроуз. – Он использовал его, чтобы спрыгнуть с обрушившегося маяка и уплыть подальше от подводного течения.

Антон поднял взгляд, не понимая, на что она намекает. Она осторожно смотрела на него.

– Для такого понадобилась бы большая сила воли, – продолжила Пенроуз, – чтобы использовать Дар с такой болью. Я прикасалась к цепям, выкованным в Божьем огне, и едва могла вытерпеть такую боль. Не могу представить, каково было бы пытаться использовать Дар, когда само пламя обжигает. За что бы он ни сражался… оно должно быть очень важным.

Антон поднял голову и встретился с ее взглядом и невысказанным вопросом в нем.

– Я пророк, – он уже говорил это Джуду на маяке. Сейчас эти слова не казались менее странными. – Тот самый пророк, я полагаю.

Пенроуз стояла совсем неподвижно.

– Значит, это правда.

– Ты знала?

– Ты подходящего возраста, – тихо сказала Пенроуз. – И когда я увидела Джуда… – она замолчала.

Антон ждал.

– Джуд бросил Орден в Паллас Атосе. Он повернулся спиной к долгу и предал свои клятвы. Для паладина предать клятву – значит расстаться с жизнью.

– О.

Антон подумал о «Тайном источнике» и сурово поджатых губах Джуда, когда тот положил золотой торк на стол и объявил, что и он взойдет на борт «Черного баклана» и поплывет в Тель Амот. Он подумал о том, как звучал голос Джуда – сломленный, побежденный – на корабле, на котором их держал в плену Илья, когда он сказал, что потерпел неудачу.

Грудь Антона наполнил стыд. Джуд не раз рисковал своей жизнью, чтобы спасти его. Паладин думал, что потерпел неудачу, что предал все, во что верил. Он так и сказал Антону в трюме корабля, направляющегося в Назиру. Но не Джуду не удалось соответствовать своей судьбе. А Антону. Так долго и отчаянно пытаясь сбежать от тени, он чуть не обрек их обоих.