Кейти Роуз Пул - Грядет Тьма [litres]

Эфира сделала шаг к ней.

– Беру.

– Я прощаюсь.

– Нет, – сказала Эфира, – У тебя не…

– У меня не «что»? – повторила Беру. – У меня не было выбора в смерти. У меня не было выбора в возвращении из мертвых. Но теперь у меня есть выбор. Я не позволю нам стать монстрами. Я решаю уйти.

– Беру, ты не можешь так поступить. – Голос Эфиры надорвался. – Пожалуйста.

Беру сжала руки сестры.

– Ты моя сестра, и что бы ты ни сделала, я всегда буду тебя любить. – Она сделала шаг назад, отпуская Эфиру. – Но сейчас ты видишь меня в последний раз.

Беру смотрела, как разрывалось сердце ее сестры. Она видела это в изменении ее лица, в том, как затряслись его черты. Она заставила себя смотреть.

Ей нужно было это сделать. Гектор это знал, и теперь она знала. Дело не только в смерти. Не только в жизнях, которые забрала Бледная Рука. Не только в деревне, которую разрушило воскрешение Беру.

Эфира так любила Беру, что готова была разорвать на части мир, чтобы спасти ее. А Беру так любила Эфиру, что готова была не дать ей этого сделать.

Так что она развернулась и пошла прочь от тени акации на свет.

ПЕРВЫМ, ЧТО ОЩУТИЛ ХАССАН, было не чувство, а его отсутствие – отсутствие боли. Глаза больше не жгло. Грудь оставалась спокойной. Воздух легко двигался по его легким – внутрь и наружу, внутрь и наружу.

Каким-то образом он выжил.

Следующим он почувствовал прохладные руки на своей щеке. Запах цитруса и земли щекотал его нос под вонью дыма. Ему хотелось провалиться в него. Губы коснулись его лба, и он прижался своими губами к ее губам.

Кхепри ахнула от удивления и вздохнула, когда их губы разомкнулись. Хассан заморгал, открыл глаза и сел. Кхепри стояла на коленях рядом с ним, лицо было покрыто золой, и на нем явно читалось облегчение. Другие солдаты стояли вокруг них.

– Что случилось? – прохрипел он. Его горло, понял Хассан, все еще болело после дыма.

Кхепри колебалась перед тем, как ответить.

– Когда ты не вышел из маяка, я отправилась за тобой.

– Кхепри, – в его тоне слышался упрек.

Но она не выглядела виноватой.

– Ты был у самой двери. Ты почти выбрался, до того как потерял сознание.

– Она пронесла тебя на спине.

Хассан поднял взгляд и увидел над ними обоими Фарана со скрещенными на груди руками.

– Вы оба едва спаслись от взрыва.

Хассан сел.

– Маяк?

– Его больше нет, – мягко сказала Кхепри.

– Я хочу увидеть.

Кхепри сжала губы, но покорно встала и помогла подняться и Хассану. Он все еще был немного слаб, но после минутного головокружения смог встать и глянуть за волнорез на руины маяка.

Наследство его семьи. Гордость его королевства. Теперь его не было, и что бы ни произошло дальше, если им удастся выгнать свидетелей и свергнуть Летию, эта часть истории его народа никогда не будет прежней. Маяк, простоявший больше тысячи лет, теперь лежал в море. И Хассана запомнят как принца, обрушившего его.

Сложно было найти здесь повод для триумфа.

– Принц Хассан.

Он повернулся.

Позади него стояли хератские солдаты с усталыми и испачканными сажей лицами, некоторые из них были ранены. На десятки меньше, чем армия, прибывшая в Назиру.

– Принц Хассан, что нам делать теперь?

Нельзя было угадать, что теперь произойдет здесь с ними. На них станут охотиться. Их могут казнить.

Но вместе они остановили свидетелей. Они помешали сжечь город дотла. Маяк Назиры больше не светил, но эти люди выжили. Как и он.

– Мы найдем убежище, – сказал Хассан. – Перегруппируемся. И вскоре нанесем удар.

Он больше не следовал по чьему-то пути – ни отца, ни Ордена, ни Летии. Королевство Херата было больше, чем просто маяк. Больше, чем пророчество. Теперь, снова оказавшись на его берегу, он сделает все, что в его силах, чтобы обезопасить его.

Вдалеке корабли Ордена с серебряными парусами повернули и поплыли прочь, в море.

Хассан поднял лицо к небу. Там, на востоке, над горизонтом поднималось солнце.

ЛЕГКИЙ ВЕТЕРОК ШЕВЕЛИЛ ЛИСТЬЯ АКАЦИИнад головой Эфиры. Солнце село над деревней мертвых.

Беру ушла. Эфира осталась одна после всего, что она сделала, чтобы это предотвратить.

– Здравствуй, Эфира.

Она резко повернулась на звук своего имени. Не одна. Пока нет.

Она не узнала женщину, стоявшую на краю дворика, но что-то подсказывало ей, что должна бы.