Максим Майнер - Норвуд. Книга 1

— Да, Ваше Беспристрастие, мы вошли только вдвоём, — я окончательно сник и, наклонив голову, уставился взглядом в стол. На потемневшей и потрескавшейся от времени поверхности кто-то из стражников нацарапал несколько бранных слов.

Допрос продолжался с утра и, скорее всего, закончится только поздним вечером — вон на табурете уже приготовлено несколько десятков пузатых свечей. В общем, все будет точно так же, как было последние три дня — меня не будут слушать, мне не будут верить, и никакой погони за порождением Зла, само собой, организовано не будет.

— А вот стражники... — дознаватель переворошил несколько бумаг в поисках имён. — Дэвид и Росс, показали, что никого, кроме вас и покойного, в доме больше не было. А в ваших руках имелся Клинок, который вы, между прочим, не хотели отдавать!

Бургомистр, когда заметил царапины на металле Клинка, так ругался, что даже слёг на несколько дней в постель и в ратуше пока не появлялся. Оно и к лучшему — иначе до казни я мог просто не дожить, настолько он был зол.

— Наверное, тёмная колдунья запудрила им головы, — отвечаю устало и уже в тысячный раз. — Её приказов невозможно ослушаться, понимаете? Она могла просто сказать, чтоб они её не замечали и всё! А сама, наверное, сидела на втором этаже и посмеивалась...

Господин Сельдингер слушал эти объяснения со скучающим видом, мастер Фонтен точно так же их записывал, и всем присутствующим, включая меня, было очевидно — дело идёт к пыткам. Радует одно — палач у нас такой же дряхлый, как и дознаватель, а значит, пытать будет так же, как тот расследует.

— Нахождение в доме неизвестной особы, не подтверждается никакими другими свидетельствами, кроме ваших! — обвисший подбородок старичка задрожал от возмущения. — Более того, сам господин бургомистр подтвердил в личной беседе со мной, что никакой девушки в доме не было. А еще он сказал, что вы, молодой человек, склонны выдумывать небылицы и вполне способны на убийство. И поэтому веры вам никакой нет!

Честно говоря, услышав сказанное, я просто опешил. Нет, управитель города бывал со мной строг, но никаких действительных оснований для подобного отношения не было. А уж подозревать меня в склонности к душегубству, он не имел ни малейшего повода. И если раньше я всё-таки не мог воспринимать всю эту ситуацию всерьёз, то теперь предстоящая казнь не казалась мне больше маловероятным событием. От накатившего страха заныло в животе.

Но оказалось, что поддержка у меня ещё есть. От двери, которую никто, конечно, не охранял, раздался негромкий голос и из темноты коридора вышел закутанный в тёмный плащ мужчина.

— Вы зря не слушаете парня, — говоривший был уже совсем немолод, но крепок. В нём чувствовалась твёрдость. — Похоже, он умнее всех вас... Хоть и совсем юнец.

Господин Сельдингер напряжённо сглотнул, и чуть-чуть привстав со стула, робко спросил:

— А вы кто, собственно, будете?

Мужчина — называть его стариком не поворачивался язык — сделал несколько неспешных шагов и вместо ответа, сбросил с плеч тяжёлый плащ, под которым оказалась длинная кольчуга. И в этом не было бы ничего удивительного, кабы не лёгкая дрожь над металлом, похожая на марево в жаркий день. Броня была целиком сделана из чёрного серебра.

Никаких других представлений не требовалось, иметь такую вещь мог, конечно, только интерфектор, причём высокого ранга.

От накатившего облегчения мне почему-то захотелось разреветься. Не знаю что со мной, ведь я не пролил ни одной слезинки даже на похоронах отца. Грейсы не плачут — так он меня учил.

Интерфектор заметил моё состояние, понял его и объяснил с печалью в голосе:

— Перепады настроения — это последствия встречи с упырём.

— Из-за отравы, которую он впрыскивает в кровь жертвы? — я поспешил поделиться с ним своим предположением. Мужчина вызывал какую-то необъяснимую симпатию

— А ты, правда, умный парень, — печаль смешалась с удивлением. — Откуда узнал про токсин?

— Догадался, — похвала незнакомца была очень приятна. Я уже было решился спросить, кем была та девушка из дома, но понял, что даже не знаю, как его зовут. — Скажите, господин, как мне к вам обращаться?

— Меня зовут Бернард, — мужчина с тоской смотрел прямо мне в глаза. — Бернард Глен. И упырь, которого ты убил, был моим сыном...

Я испугался. По-настоящему! Не знаю почему, ведь в словах не было ни капли угрозы, а только печаль и тоска... Но меня просто затрясло, отчего кандалы на руках стали елозить по поверхности стола.