Богдан Дорошин: В плену бессмертия

История эта началась в тот момент, когда в моих руках оказался колдовской артефакт в виде кроваво-красного камня. Я заворожено вертел его в пальцах, не в силах поверить в свою удачу. А ведь я слышал о нем еще во времена своей юности! Старики называли его по-разному, и свойства ему приписывали самые чудесные. Исцеление болезней, сверхспособности, продолжительная жизнь, сокровенные знания и даже чтение мыслей! Одна легенда красивее другой. Но что я знал тогда наверняка — Глаз Демона стоит не просто дорого, а безумно дорого!

В то время я считался талантливым авантюристом, человеком, который кроме неприятностей на свою шею, может добиться и неплохих результатов. Семь раз я участвовал в поисковых экспедициях, спускался в заброшенные катакомбы, испытывал удачу на прочность в борьбе с нежитью, недобросовестными компаньонами и собственной алчностью. В борьбе с последней я и проиграл, но об этом неохота рассуждать.

Идея отыскать легендарный артефакт меня даже не посещала. Я не романтик, и в сказки не верил. Смысл гоняться за тем, чего может и не существовать? Отправляясь в очередную экспедицию, я твердо знал лишь то, что там будет чем поживиться. Заполучить Глаз Демона я даже не мечтал, а потому представьте мое удивление, когда взгляд наткнулся на мерцающий во тьме огонек.

И это был не отблеск света.

Красная точка зажглась неожиданно, словно внутри камня кто-то ожил, заманивая меня к себе. Завороженный, я подошел к каменной статуе, в пустой глазнице которой и мерцал этот гипнотический свет.

Я поддался. Схватил его сразу же, не обдумав вариантов. Да и какие у меня были варианты, когда в зал в любой момент мог ввалиться кто-нибудь из моих «товарищей»? В те времена мы были слишком жадными…

Покидая Святое царство, служители Света не представляли как далеко им придется забраться на юго-восток, и сейчас некоторые из них нервничали. Впереди рыцарей ждали Ничьи земли, где по легендам водились жуткие чудовища, а так же обитали не слишком расположенные к людям эльфы и кентавры.

Рыцарей успокаивало лишь то, что походом руководила леди Эльза, наделенная силой самого Эркалота, и в чьих благочестивых помыслах сомневаться не приходилось. Раз Дитя Света отдала приказ забраться столь далеко от дома, значит у нее есть на то причины.

— Крэмар! — выкрикнула девушка имя старшего среди рыцарей и тот подъехал к госпоже на тяжелом коне. — Это отличное место для лагеря, как считаешь? Мы расположимся в той низине, где нам не будет докучать ветер.

Крэмар, опытный солдат, прошедший через несколько войн, в том числе и с нежитью, был облачен в руническую броню, крепкую словно чешуя дракона и легкую подобно бычьему колету. Выбором госпожи он остался доволен.

Беспокоило его другое.

— Леди Эльза, не лучше ли нам продолжить преследование? — обратился он к девушке, которая уже спешилась со своей кобылы. — Вокруг опасные земли. Вожди кентавров и эльфийские старейшины вряд ли обрадуются нашему прибытию, а потому одержимого необходимо догнать как можно скорее.

— Знаю, Крэмар, — Эльза отмахнулась. — Листоухие ненавидят нас еще со времен Святого пламени. Ну и что с того? Мы пришли не по их души.

— Но наша численность не позволит в случае опасности…

— Жители местных кущ не столь глупы, чтобы начинать ссору со Святым царством, — нетерпеливо перебила Эльза. — Я — Дитя Света, и сумею обуздать местных язычников, коль на то будет воля Эркалота.

В Ничьих землях, как называли далекие степи и леса юго-востока в цивилизованных странах, не почитали бога Света, и рыцари считали такое положение вещей кощунственным. Храм под эгидой отцов-магистров давно бы выжег скверну в этих местах, но выжигать было нечего. Ни поселений, ни деревень, ни даже хуторов. А гоняться за эльфами по дремучим лесам храмовники считали не только глупой, но и опасной затеей. Их вполне устраивало давнее соглашение, согласно которому листоухие обязывались держаться подальше от границ Святого царства.

Крэмар спешился, оказываясь рядом с Эльзой. Роста в рыцаре было под четыре локтя, и на его фоне дева-надзирательница выглядела совсем миниатюрной. Правда по той вежливости, с которой старый солдат обращался к своей спутнице, можно было ясно определить, кто здесь главный.