Брайан Олдисс - Гелликония

Новый образ жизни этих людей и то, что доставляло им удовольствие, во многом отличало их от людей прежних. Новые земляне больше не были подвержены роковым страстям. Их гибкое и живое сознание подсказывало им, что правильно следовать скромным запросам, подчиняться без уступок Гайе, духу Земли, но не подчинять Гайю себе. Гайя тоже не желала властвовать над людьми, к чему некогда стремились их воображаемые боги. Люди стали частью этого земного духа. И еще приобрели способность к духовному прозрению.

Смерть перестала играть ведущую роль Инквизитора в людских делах, как это было когда-то. Теперь смерть стала лишь мелкой статьей в незначительной бухгалтерии, где стояло на балансе и человечество: Гайя была общей могилой, откуда регулярно вырастали новые всходы.

Было и измерение, где ощущалось влияние Гелликонии. Из зрителей мужчины и женщины постепенно превращались в участников. Картины чужой жизни поступали с Аверна все реже и гасли в похожих на воткнутые вертикально ракушки аудиториумах, а связи сопереживания крепли. В этом смысле человечество — человеческое сознание — преодолело пространство, чтобы стать глазами Всеобщей Прародительницы, позаимствовать силу у далеких собратьев на другой планете.

Что могло принести будущее этой форме духовного распространения человечеством своего сознания в космосе, трудно было предположить, оставалось только ждать.

Признав отведенную им роль удобной и достойной, земляне ступили в магический круг бытия. Они забыли свои старинные жадные желания. Весь мир принадлежал им, и они были частью этого мира.

Когда снаружи уже темнело, Эрмин сказала:

— Вот вы говорили о любви как о политическом акте. А ведь так мало нужно, чтобы привыкнуть к этому. Но было ли в укладе старого общества что-то, что страдало от разрушения брака? Кстати, как это называлось? ЯндолАнганол прошел через это? Ах да, развод. Такой удар по собственничеству, не правда ли?

— И по тем, кто считал себя обладателем детей, — прибавила Шойшал.

— Вот вам пример любви, заплутавшей в дебрях политики и экономики. Они просто не могли понять, что случайностей не избежать. Это был единственный каприз Гайи, в котором она решила проявить себя.

Трокерн выглянул к окошко и указал на геонавта.

— Я не удивлюсь, если Гайя прислала эти объекты для того, чтобы они завладели нами и вытеснили, сменив на лестнице эволюции, — сказал он с мрачной насмешкой. — В конце концов, эти существа много прекраснее и функциональнее нас — взять хотя бы их скорость размножения и невозмутимость.

На небе появились звезды, и троица выбралась из медленно движущегося домика и зашагала рядом. Эрмин взяла своих спутников за руки.

— Пример Гелликонии показывает нам, сколько жизней в прежние времена приносили в жертву жажде обладания территорией и собственничеству влюбленных. И никто не обращал внимания на то, что в конце концов это убивало любовь. Хватило одной-единственной ядерной зимы, чтобы раса людей избавилась от этого наваждения. Мы поднялись на высший уровень жизни.

— Интересно, что еще подстерегает нас впереди, о чем мы еще не знаем, какой наш недостаток? — спросил Трокерн и рассмеялся.

— Ну, с тобой все ясно, — язвительно сказала Эрмин. Мужчина куснул ее за ухо. В своей комнате заворочался СарториИрвраш и что-то проворчал, словно в знак одобрения, словно он и сам был не прочь отведать эту розовую мочку. Он проснулся час назад и уже почти решил выбраться наружу, чтобы насладиться тропическими сумерками.

— Вот о чем я подумала в этой связи, — сказала Шойшал, взглянув на звезды. — Если моя теория случайности хоть в чем-то верна, из нее можно понять, отчего в старые времена люди так и не сумели найти разумную жизнь нигде, кроме Гелликонии. Гелликония и Земля похожи, им просто повезло. Мы порождение цепочки случайностей. На других планетах все происходило на основе геофизического плана. В итоге ничего не случалось. Нет истории, рассказывать не о чем.

Они стояли, глядя вверх на бесконечность неба.

Сказанное Трокерн пропустил мимо ушей.

— Глядя на простор галактики, я всегда испытываю несказанное блаженство. Всегда. С другой стороны, звезды всегда напоминают мне о чудодейственной сложности и завершенности органического и неорганического миров, низводящихся к нескольким физическим законам, в своей благословенной простоте внушающим восторг...

— И тем более ты счастлив оттого, что звезды неизменно дают тему для рассуждения... — в тон подхватила одна из сестер.