Хаген Альварсон - Лемминг Белого Склона [СИ]

Что ты скажешь мне, сын конунга?

— Ты желаешь, чтобы я обрёк своего сына смерти? — тихо спросил Альвар. Сердце его сжималось от страха, в груди залёг озноб, а рёбра покрылись инеем, но губы упрямо крошили слова. — Ты принесёшь его в жертву своему богу, зарежешь на алтаре, как барана? Как раба? Скажи, какой мне тогда прок в твоём совете?

— Я желаю, чтобы ты обрёк своего сына смерти, — столь же тихо отвечал хладнокровный чародей, — но я не стану резать его или душить — к чему такая жертва? Нет, мой несчастный гость, я один из последних годи, кто воистину знает, как посылать требы богам. Когда твоему сыну сравняется четырнадцать зим, приведи его сюда. Мы будем с ним беседовать. И если я сочту, что он годится, и он сочтёт, что ему годится мой бог, — я совершу над ним обряд посвящения. А потом пускай идёт, куда хочет и живёт, как хочет. Но во всех делах, начинаниях и странствиях с ним пребудет милость и проклятие Эрлинга. Тень ворона станет и его тенью. Понимаешь?

Отлегло. Стужа отпустила сердце, и оно забилось, как кузнечный молот, и вздох облегчения разорвал грудь молодого королевича, как гейзер раскалывает камень.

— Испугал ты меня, добрый хозяин, — признался Альвар. — Я понял. Я согласен.

— Ничего-то ты не понял, сын конунга, — отвернулся Тунд, глядя в пламя, — ну да это теперь не мои трудности. До вечера отдыхай, осмотрись тут, но в горы далеко не заходи: сюда забредают варги. И кое-кто похуже.

— А если у нас родится дочь или вовсе никто не родится? — попытался пошутить Альвар.

— Ну тогда — да возьмут тебя тролли и твою любимую тоже, — прохладно молвил Тунд.

Тем же вечером Тунд облачился в ритуальные одеяния, открыл святилище, возжёг огни, положил на алтарь того самого барашка с золотым витком на загривке, который прыгал на белую тёлочку, зарезал его кремневым ножом, затем густо измазал кровью лик Ужасного и облил той же кровью нагого Альвара. Потом сделал надрез на правом плече сына конунга, смешал его кровь с бараньей и угостил смесью своего бога и своего гостя. Далее он снял с левой руки божества золотой браслет и вручил Альвару. И там клялся Альвар на кольце и на крови, что посвятит сына Ужасному, когда придёт срок, и Тунд Отшельник был свидетелем той клятвы, и богиня Вар незримо скрепила договор. И все в Гримхёрге знали, что святилище открыто, но никто не посмел приблизиться, чтобы подслушать да поглядеть.

Даже любопытный Флоки.

Нет нужды долго рассказывать, как жилось и работалось Альвару Свалльвиндсону в Гримхёрге несколько ночей, как была изготовлена железная маска, покрытая позолотой, оснащённая обручами, и как Тунд Отшельник заклинал её. Только дивились все, когда на десятое утро ходил по двору высокий статный юноша, схожий обликом с жителями Страны Заливов, а вовсе не с коротышками Двергар. А юноша только посмеивался. Но тени залегли под глазами, и никакая личина не могла бы их скрыть.

Тем же утром Альвар отправился восвояси. Тунд вышел его проводить.

— Скажу тебе в напутствие, чтобы ты помнил о судьбе Альвиса из сварфов, который сватался к дочери Тэора. Твой будущий тесть, конечно, не подобен Гневноревущему, да только и северяне куда как скоры на расправу.

— Я не отступлюсь, — отвечал Альвар, — и будь что будет.

— Как знаешь, — пожал плечами Тунд. И добавил, — надобно мне теперь предостеречь тебя, чтобы ты не попадался на глаза чародеям и ведьмам, а также жрецам этой новой веры Креста. Не знаю точно, насколько силён ли их Белый бог, но к чему искушать судьбу до срока.

— Мой поклон, добрый хозяин, — поблагодарил тенгильсон.

Альвар вскарабкался на козлиную спину, отъехал на пару шагов, и вдруг обернулся:

— А кстати, годи многомудрый, скажи, коль знаешь: на какой вопрос Альвис не ответил Тэору?

— Точно никто не знает, — уклончиво молвил Тунд, но, видя, что Альвар не трогается с места, добавил неохотно, — говорят, что вопрос звучал так:

— Глупость какая-то, право слово, — пробормотал Альвар, сбитый с толку и потому несколько смущённый. — Ну, бывай, Тунд Отшельник, и многих тебе зим!

— Я доживу до четырнадцатой зимы твоего сына, — пообещал колдун, — не сомневайся!

«Тролли бы тебя взяли», — подумал Альвар.

Тунд ошибся. Мать узнала сына даже в чужеземном облике.

В ту пору на праздник Йолль в Сторборге, столице Западных Фьордов, принимали заморских гостей. Прибыли и высокородные господа из Андарланда, родичи самого герцога Кено III ван дер Брока [15] Нет, Кено том Броку из Мариенхафе, тестю знаменитого пирата Клауса Штёртебекера, он никакой не родич. , и все подивились, как это они пересекли море в пору зимних бурь. А некий молодой человек весьма приятной наружности, бывший среди андаров, заметил на это: