Владимир Андриенко - Знак вурдалака

А де Генин решил в ночное время понаблюдать за мертвым телом стряпухи.

Он обратился к старику Войку:

— Хочу посмотреть за телом нынешней ночью. Ведь хоронить стряпуху ранее, чем через три дня не станут?

— Не станут. Но нынче ночью опасно подле тела находиться, барин. Я закрою двери в подвал, где стоит домовина. И наложу печати тайные. Она оттуда нынче не выберется. В доме у князя все будет спокойно.

— Стало быть, ты считаешь, что она также станет вурдалаком?

— Станет! — уверенно заявил старик.

— А если нет?

Войку усмехнулся:

— Я много сих существ видал. Смолоду насмотрелся.

— Тогда я должен сие видеть!

— От какого христианину следует держать подалее, — сказал Войку. — Ибо кто знает, что сейчас спит внутри сего мертвого тела?

— Не стоит меня пугать мертвыми телами. Я изучил множество мертвых тел. Ибо для врача сие необходимо.

— Ты, барин, с темными силами играть желаешь?

— Нет. Я желаю познать истину, старик.

— Стало быть, останешься здесь? — спросил Войку.

— Останусь при теле. Рядом с тобой, старик.

Войку неохотно согласился.

— Быть, по-твоему. Но за двери нам выхода не будет, барин. Про сие помни. Как войдем, за нами закроют и печати наложат. И так до утра!

— Согласен!

— Смотри барин. Ты не стар еще и тебе есть чего терять! А я старик.

— Я готов.

— Но слова мои не дошли до тебя? Тебя сие не пугает?

— Мне от сего еще интереснее дело это.

— Никто не любит, когда любопытные нос суют в дела тайные, сударь.

— Все зависит от того, кто это. Люди или духи?

— Духи, суть существа потустороннего мира, который нами не познан. Мир поделен на свет и тьму. И ныне ты согласился окунуться именно во тьму.

— Я готов. Пути познания истины не бывают легкими.

— Но сие не есть истина. Сие тайны недоступные для человеков, барин.

— Сии тайны недоступны, пока их не раскрыли. Этим я и собираюсь ныне заняться, Войку. Ибо, как можно познать истину? Смотреть своими глазами.

— Но даже если тебе, барин, дадут все посмотреть, то дадут ли рассказать сие кому-либо? Вот вопрос.

— Вот и проверим.

— Я предупредил тебя, барин. И коли желание имеешь голову в пасть диавола сунуть, то сие твое дело.

Лекаря де Генина было трудно напугать. Страсть к непознанному была в нем сильнее даже страха смерти…

Москва 1732 год. Сентябрь.

Питейный дом в городе Москве. Иван Тарле.

Человек в широком не по плечу армяке и шапке, надвинутой на глаза, заявился в питейный дом и сел далеко в темный угол. Не хотел человек, дабы его опознали. Такие завсегда так делали.

Слуга спросил, чего подать гостю. Тот заказал водки и велел позвать к столу одного из пьяниц.

— Того малого ко мне пригласи.

— Того? Худого? С красным носом?

— Того самого. Пусть сядет со мной.

— Дак, денег нет у него. Сколь ден в долг пьет.

Человек кинул на стол рубль серебром.

— Я заплачу за все.

— Как прикажешь.

Слуга схватил монету, попробовал на зуб и ушел…

Вскоре двое завели разговор за дальним столом в темном углу.

— Звал меня, человече? — спросил худой мужик в рванине дядьку в армяке.

Тот молча наполнил его стакан водкой. Худой выпил залпом, крякнул и понюхал свой рукав.

— Али не признал меня? — спросил мужик в армяке.

— Дак темно здеся, дядя.

Тот поднял шапку на мгновение. Затем снова надвинул.

— Свят! Свят! — перекрестился худой. — Ты…

— Тише! Без имен! Признал и ладно!

— Давно не видал тебя.

— Не был я на Москве долго. Но ныне пришла пора. Дело есть до тебя срочное.

— Дак мне во как денежки надобны. Я все что угодно! — сказал худой. — Коли порешить кого, то я завсегда…

— Тихо. Никого кончать не надобно. Дело иного рода.

— Говори.

— Скоро заявится сюда некий чиновник. Коллежский асессор Тарле. Станет спрашивать за нашего знакомца общего Тишку.

— Про Тишку?

— Про того самого Тишку, что в доме Кантемира куролесил. И коего ты упустил.

— Дак, разве то моя вина? Поди поймай его! Коли он…

— Хватит. Я не хочу ворошить прошлое. Что было — то было! Ныне о будущем думать надобно. Заявится сюда чиновник именем Иван Тарле. Запомнил?

— Да. И далее что?

— Ты именем Тишки назваться должен.

— Всего-то?

— Скажешь, что ты есть беглый холоп князя Кантемира Тишка.

— И сколь заплатишь за сие?

— Скажешь чиновнику то, что я тебе велю, и получишь сто рублей серебром.

— Сколь? — худой подумал, что ослышался.