Джеймз Стивенз - Горшок золота

– Чего б не быть такому и впрямь? – сказал Михал Мак Мурраху. – Найдется ль у тебя спичка, достопочтенный?

– Не найдется, – изрек Философ. – Воробьи, опять-таки, народ чрезвычайно прозорливый и разумный. Воду они применяют, дабы утолять жажду, однако же если запачкались, принимают они пыльную ванну и тотчас делаются чистые. Конечно, птиц нередко наблюдаем в воде, но они там ради рыбалки, а не ради мытья. Я зачастую мыслю себе, что рыбы суть публика грязная, коварная и неразумная – все из-за того, что они так подолгу сидят в воде, и было замечено, что, если вынуть их из той стихии, они тут же сдыхают от восторга, сбежав от своего затянувшегося мытья.

– Я своими глазами видал, как это у них, – заметил Михал. – Слыхал ли ты, достопочтенный, о рыбе, какую поймал полицейским шлемом Пади́н [11] Пади́н – ум. – ласк . от ирландского имени Падрэг/Патрик. Мак Лохлин?

– Не слыхал, – изрек Философ. – Первый помывшийся человек, возможно, был тем, кто искал дешевой славы. Помыться способен любой дурак, зато всякий мудрец знает, что это напрасный труд, ибо природа быстро возвращает к естественной здоровой грязноте. Нам, следовательно, лучше искать не того, как очистить себя, а как достичь более неповторимой и блистательнейшей грязноты, и, быть может, накопленные слои материи попросту геологической силой своей впитаются в человечью оболочку и так отменят необходимость одежды…

– Про стиральную-то доску, – вставил Михал, – я вот что сказать хотел…

– Неважно, – изрек Философ. – Необходимость воды в надлежащем ей назначении я признаю́. Как предмет, по которому движется под парусом корабль, ей едва ль найдется замена (не хочу сказать, как сам убедишься, что в целом одобряю корабли – они склонны плодить и питать международную любознательность и мелких вредителей различных широт). Как стихия, коей гасить пламя, или заваривать чай, или заливать горки зимою, она полезна, однако в жестяном тазу черты ее отвратительны и невыразительны… Что ж до стиральной доски твоей супруги…

– Помогай удача тебе, почтенный, – сказал Михал.

– Жена твоя говорит, либо дивные забрали ее, либо женщина с козлиной ногой.

– Это баки у нее козлиные, – сказал Михал.

– Они у нее увечные, – сурово изрек Философ.

– Будь по-твоему, достопочтенный, я теперь и сам не уверен, что у ней за напасть.

– Ты говоришь, что стиральная доска твоей жены не у этой нездоровой женщины. Следовательно, она у дивных.

– Похоже на то, – отозвался Михал.

– В этих краях обитает шесть кланов дивных, но метод исключения, придавший мирозданью форму шара, муравью – его окружение, а человеку – верховенство над всеми позвоночными, не подведет и в этот раз.

– Видал ли ты что-то, подобное тому, как расплодились осы в это лето? – спросил Михал. – Ей-ей, и не сядешь-то никуда, кроме собственных портков…

– Не видал, – изрек Философ. – Миску с молоком в прошлый вторник выставлял?

– Как раз тогда.

– Снимаешь ли шапку перед пыльным смерчиком? [12] Речь об ирландском поверье, что сиды – в их относительно современном восприятии ирландцев, то есть не как божественный сверхчеловеческий народ, а как проказливые мелкие духи, то зримые, то нет, – иногда давали людям о себе знать в виде завихрений ветра в пыли на дороге, например. С подобными явлениями предписывалось вести себя почтительно, чтобы не накликать гнев сидов.

– Не пренебрег бы таким, – ответил Михал.

– Терновый куст не срубал ли давеча?

– Да я скорее глаз себе выколю, – сказал Михал, – и стану расхаживать бельмастым, как осел Лоркана О’Нуалайна, как есть говорю. Ты видал, достопочтенный, того осла? Он…

– Не видал, – изрек Философ. – Малиновки не убивал ли?

– Никогда, – ответил Михал. – Елки-метелки, – добавил он, – кот мой старый тощий поймал вчерась какую-то птицу на крыше.

– Ха! – вскричал Философ, придвигаясь, если вообще было там куда, еще ближе к своему просителю, – вот оно. Лепреконы Горт на Клока Моры [13] Горт на Клока Мора – Поле Большого Камня ( искаж. ирл. ). забрали у тебя стиральную доску. Отправляйся к Горту немедля. На юго-востоке поля есть под деревом нора. Глянь, что тебе там найдется.

– Так и сделаю, – сказал Михал. – А доводилось ли тебе…

– Не доводилось, – изрек Философ.

И пошел себе Михал Мак Мурраху, и сделал, как было велено, и под деревом Горт на Клока Моры отыскал горшочек золота.

– Вот она, сила стиральной доски-то, – проговорил он.