Джеймз Стивенз - Горшок золота

Сказано – сделано.

Назавтра лепрекон явился опять. Сел рядом с детьми и, как и в первый раз, сколько-то помолчал.

– Ты не спросишь, как нас звать, достопочтенный? – поинтересовался Шемас.

Его сестра застенчиво разгладила платьице.

– Меня, достопочтенный, звать Бригид Бег, – проговорила она.

– Доводилось ли вам играть в «камешки»? [21] Играть в «камешки» – имеется в виду игра в астрагалы (кости), одна из древнейших среди известных человечеству игр. Камешки подбрасывают и ловят разными способами в разных заранее оговоренных комбинациях, и побеждает тот, кто первым совершит все оговоренные броски. Здесь и далее лепрекон перечисляет игры, популярные у детей в Англии и Ирландии XIX века и ранее. – спросил лепрекон.

– Нет, достопочтенный, – ответил Шемас.

– Я вас научу, как играть в «камешки», – сказал лепрекон, подобрал несколько шишек и обучил детей той игре.

– А доводилось ли вам играть в «шапки-салки»? [22] «Шапки-салки» – игроки кладут вдоль стены свои шапки, водящий бросает мяч в одну из шапок, хозяин шапки убегает, остальные ловят, пока не поймают. Пойманный водит.

– Нет, достопочтенный, – ответил Шемас.

– А доводилось ли вам играть в «Я делаю гвозди из своего ри-ро-радди-о, я могу наделать гвоздей из своих ри-ро-рей»? [23] «Ree Ro Raddy-O» – старинная ирландская песня, встречается в сборниках с конца XIX века; какая игра была связана с этой песней – непонятно.

– Нет, достопочтенный, – ответил Шемас.

– Это славная игра, – заметил лепрекон, – как и «шапка-на-спинке» [24] «Шапка-на-спинке» – аналог игры «в слона»: водящий наклоняется, ему на спину кладут шапку или еще какой-нибудь небольшой предмет, остальные играющие прыгают через него, приговаривая определенные слова; тот, кто сшибет предмет, прыгая, тот и водит дальше. , и «двадцать четыре ярда на козлином хвостике», и «города», и «освобождение пленных», и чехарда. Я вас научу им всем, – сказал лепрекон, – а еще покажу, как играть в ножички, и в «ямки», и в «сторожей-разбойников». Лучше всего начинать с чехарды, вот ей я вас сейчас же и научу. Пригнись вот так, Бридин, а ты, Шемас, пригнись так же, но подальше. Теперь я прыгну через спину Бридин, пробегусь и прыгну через спину Шемасина – вот эдак, а затем побегу вперед и пригнусь. Теперь, Бридин, ты прыгай через брата, потом прыгай через меня, а затем беги подальше и снова вставай да пригибайся. Вот и твоя очередь, Шемас, – ты прыгай через меня, а затем через сестру и беги подальше, пригибайся, и буду прыгать я.

– Отличная игра, достопочтенный, – сказал Шемас.

– Так и есть, а вик киг [25] А вик киг – вероятно, искаж . от ирл . a mhic óig – «эй, мальчонка-малыш». , – голову прячь, – сказал лепрекон. – Добрый прыжок, лучше и не прыгнешь, Шемас.

– Я уже умею прыгать лучше Бригид, – отозвался Шемас, – и буду прыгать лучше твоего, когда сноровки наберусь, – прячь голову, достопочтенный.

Почти не заметив, они миновали кромку леса и уже заигрались на суровой пустоши, загроможденной здоровенными серыми валунами. Дальше этой пустоши ничего не было видно: за нею вдали к горизонту вздымалась заросшая вереском гора. Вокруг пустоши росла потрепанная живая изгородь из ежевики да торчала длинными пучками там и сям жесткая дикая трава. В углу же высилось раскидистое коренастое дерево, и дети с лепреконом, играя, оказывались все ближе и ближе к тому дереву. Лепрекон пригнулся совсем рядом с ним. Шемас разбежался, прыгнул – и соскользнул в нору рядом со стволом. А следом и Бригид разбежалась, прыгнула – и соскользнула в ту же нору.

– Ахти мне! – сказала Бригид, исчезая из виду.

Лепрекон щелкнул пальцами, посучил ногами – и, нырнув в ту же нору, тоже исчез из виду.

Минул час, когда дети обычно возвращались домой, и Тощая Женщина из Иниш Маграта немного забеспокоилась. Никогда прежде не бывало такого, чтоб дети опаздывали к обеду. Одного из двоих чад она не выносила на дух – свое, но уже забыла, который из них ее ребенок, а поскольку одного она любила, приходилось любить обоих – по опаске: ошибешься еще да отчитаешь того ребенка, к какому сердце втайне стремится. А потому тревожилась она за обоих поровну.

Позади осталось время обеда, час ужина пришел, а дети – нет. Вновь и вновь выбиралась Тощая Женщина к темным соснам и звала детей, пока не осипла совсем, аж перестала слышать себя, даже когда вопила. Вечер износился до ночи, и Тощая Женщина, поджидая прихода Философа, осмыслила положение. Муж не явился, дети не явились, лепрекон, как договаривались, не вернулся… И тут ее осенило. Лепрекон украл ее детей! Она объявила месть лепреконам – такую, что потрясет род людской. В самом разгаре ее исступления меж деревьями показался Философ, вошел в дом.