София Серебрянская - Рыцари без страха и укропа [СИ]

— Простите, кто вы?

Тихий голос, раздавшийся над ухом, заставил всех троих незадачливых путешественников разом подпрыгнуть: они слишком увлеклись обсуждением дальнейших своих планов и не заметили, как на пороге близлежащего дома показалась типичная деревенская девочка, каких можно повстречать в каждой второй деревеньке. Это не считая тех, что встретятся в каждой первой. Русые волосы, заплетённые в две тонкие косички с трогательными белыми ленточками, такое же белое платьице, украшенное ярко-красной вышивкой… Стоп, она что, в наряде невесты?

— Увы! — всхлипнула девушка, и Эймерик сообразил, что случайно задал последний вопрос вслух, — Сегодня в полдень я выхожу замуж!

— А почему «увы»? Свадьба — это же так здорово! Это тот день, когда два влюблённых сердца сливаются воедино, чтобы отныне всегда биться в такт, ах, как это прекрасно! — пустила слезу Её Высочество. Девушка снова всхлипнула:

— В том и дело! Меня хотят выдать замуж за человека, которого я знать не знаю!

— Как это так? — не понял Эймерик. Девушка неожиданно посторонилась:

— Проходите в дом. Не хочу, чтобы отец увидел, что я говорю с посторонними.

— Отлично! Кстати, у вас дома нет ничего съестного? А то мы с дороги, уставшие, голодные… — вспомнив о том, что наглость — второе счастье, заявил Эймерик. Девушка сдержанно кивнула:

— Я принесу вам еды. А потом объясню, в чём дело.

Уже на этой стадии Нимруил тревожно завозился, сообразив, что их, скорее всего, заманивают, чтобы после не дать возможности отказаться от претворения в жизнь некоего плана, придуманного девушкой. Сказывалась демоническая интуиция, которую он умудрился унаследовать от своих предков, мирно проживавших свои годы в каком-то из Нижних Миров. Но остальные подвоха не заподозрили: Эймерик хотел есть, а Эни была слишком озабочена ремонтом своего личика, чтобы о чём-то думать.

— Вот, держите. Простите, что не могу дать больше: отец почти не оставил мне еды, чтобы я не могла унести её с собой и сбежать.

Эймерик покивал, показывая, что это ужасное горе, но всё-таки мясной суп удался на славу и неплохо бы немного пожевать. Пока комната оглашалась сосредоточенным чавканьем, девушка торопливо объясняла суть ситуации:

— Меня зовут Жюльетт, я — дочь местного старейшины. Мой отец очень богатый человек…

Воришка уставился на девочку, вытиравшую с личика слёзы. Да чего ж ему так везёт на дочерей богатых людей-то?

— Понимаете, у меня есть жених. Но он очень не нравится моему отцу. Мой жених — храбрый, сильный воин, и отец побаивался сказать хоть слово против его воли. Но сейчас, воспользовавшись отъездом моего дорогого Родерика, отец решил спешно выдать меня замуж за одного купца, который увезёт меня из дома туда, где Родерик никогда, никогда не сможет больше меня найти! — и девочка снова заплакала, размазывая по лицу слёзы и закрывая личико худыми ладошками. Даже каменная глыба расчувствовалась бы, и потому Антуанетта мигом воскликнула:

— Бедняжечка! Это ужасно — выходить замуж без любви! Чем мы можем тебе помочь?

Жюльетт решительно вытерла слёзы: похоже, она давно всё придумала.

— Отец ни разу не видел Родерика. Он знает только, что Родерик великий воин, и способен одним ударом снести головы троим! Если быть краткой, то я хочу, чтобы на свадьбу явился один из вас под именем Родерика и сорвал церемонию!

Увидев маниакально поблескивающие глазки Эймерика, Жюльетт правильно поняла намёк и хитро улыбнулась:

— Свадебный комплект из двух браслетов и ожерелья, которые принесут в качестве дара жениха, будет вашим. Его можно дорого продать: ручная работа одного очень известного ювелира.

Свадебный комплект! Эймерик впал в радостное предвкушение. Он прекрасно знал, что в этом королевстве на свадьбу принято дарить невесте как можно более дорогой и искусно сделанный комплект драгоценностей: считается, что чем дороже ожерелья и браслеты, тем богаче будет дальнейшая жизнь молодой пары. А если уж этот комплект делали по заказу богатого купца… Наверняка это будет самая лучшая блестящая штуковина в мире!

К тому же, Эймерику понравилась перспектива изобразить великого воина, способного одним ударом убить… скольких там? Ладно, не важно, для менестрелей скажем — десятерых. Парнишка решительно пригладил взъерошенные красно-рыжие волосы и робко протянул:

— Ну, даже не знаю… По-моему, я не очень похож на воина, да и…

— А кто про вас говорил? — заставила выпасть в осадок всех окружающих Жюльетт, после чего уставилась на Нимруила: