Чайна Мьевилль - Кракен [litres]

Кракенисты могли ориентироваться только по легендам – в плане того, что с ними будет, когда они пойдут на эту войну, альтернативные после алтаря, видо– и вероизмененные. Полк инвалидов. Новоюродивых, готовых к укусу, уже ждали машины. Кракенисты прощались друг с другом. После этих объятий они поедут через Лондон на старую чернильную фабрику – в неловком молчании? Слушая радио?

Сильные культисты кракена подняли клюв, уперевшись ногами в пол с двух сторон. Они молились вслух.

– Это все? – спросил Билли.

Дейн кивнул. Немногих из верующих пришлось уговаривать долго. Билли посмотрел на Дейна.

– Ты решился, – сказал он.

– Да.

– Дейн… – Билли покачал головой и закрыл глаза. – Прошу… Тебя можно переубедить?

– Нет. Все готово? – спросил Дейн. Верующий до конца. – Тогда поехали.

Билли наблюдал последнюю в истории кракенскую мессу. Он сидел в конце церкви. Видел слезы и слышал благословления. Дейн сбивался, но трогательно повторял литургии, на которых давно уже не присутствовал. Осиротевшее стадо стало само себе пастухом. Билли ворочался на скамье и теребил фазер в кармане.

Паства пела гимны торпедообразным многоруким богам. Наконец Дейн сказал: «Ну ладно».

Некоторые добровольцы, выстраиваясь в очередь, пытались улыбаться. Один за другим они возлагали руки на кончик пасти кракена. Служители очень осторожно сжимали на их коже великий клюв. Дважды его крюк оставлял раны глубже, чем предполагалось, и правоверные вскрикивали. В основном надрезы были точными – рассекали кожу, выступала кровь.

Билли ожидал драмы. Раненные кракеном казались неуклюжими и большими, как будто занимали весь пещероподобный зал. Они обнимались и воздевали кровоточащие руки. Дейн – последний – положил в челюсть свою руку, и паства ее закусила. Билли не показал эмоций.

План был простым или тупым. Для хитроумия не хватало ни времени, ни числа, ни умения. У них было одно и только одно преимущество, а именно, что Гризамент не знал, что они знали, где он, или что они идут. У них оставался только элемент неожиданности. Комбинация «двоечка» – окольная и реальная атаки. Любой, кто задумывался больше чем на секунду, понимал, что первая – это диверсия. Так что они не задумывались.

У них имелся небольшой запас пистолетов, мечей, фишечных предметов разного вида. Они не знали, чем теперь был Гризамент. Очерниленный на бумаге, в жидкости? Однажды он уже избежал смерти. Огонь его иссушит – но оставит пигмент. Значит, отбеливатель. Его он вроде бы боялся. Они взяли бутылки. Их самым важным оружием стала бытовая химия. Некоторые надели опрыскиватели с отбеливателем на ремни, как громоздкие пистолеты.

– Ну, пошли, – сказал наконец Билли Дейну. Повел его к машине. Теперь за рулем был он. Даже обходился без подсказок и ехал как человек, который знает, что делает. Билли выглядывал в окно. Он не смотрел на Дейна: не хотел видеть перемен. Поглядывал на проносящиеся темные улицы; надеялся, что ангел памяти придет, но не было под качающимися безлистными деревьями, под пологами лондонских зданий стеклянно-костяной фигуры, не катился средь немногих ночных прохожих череп с банкой. Только бегущие люди, небольшие пожары.

– Господи, – сказал Билли. Как бы он хотел, чтобы вперед от фигуры к фигуре пронесся Вати, вернулся в хулахупщицу на приборной панели.

Он остановился возле заводского комплекса, который Дейн показывал на карте, у черных от ржавчины металлических ворот. Другие нападающие остановились где-то еще, в продуманно случайном порядке, небрежно вышли на позицию. Билли приложил палец к губам и предостерегающе посмотрел на Дейна. Слышались сирены, но не столько, сколько в теории требовали признаки пожаров и звуки насилия. Этой ночью лондонские родители не выпускали детей на улицу, лживо шептали им, что все будет хорошо.

– Как думаешь, где теперь самые преданные войска Тату? – спросил Дейн. – Кулакоголовые и… и люди из мастерской? – Он потел. Глаза нараспашку.

– Сражаются, – сказал Билли.

Вперед, в странную теплую ночь. За ними следовали некоторые самые сильные лондонманты. Дружина Сайры. В незаметном месте они залезли на многослойную стену здания и бочком двинулись по архитектуре. Следили за фабрикой так, будто та может что-то выкинуть.

За стеной был передний двор, где бурьяном правила брошенная машина. Фабрику окружала пустота. Насколько они видели, ничего не двигалось. Возможно, в одном из больших окон, выходящих на ничто, тьмы было на долю меньше. Стена, на которой они оказались, как гряда, упиралась в само здание: им не пришлось касаться земли. Билли показал на некоторых бойцов, показал, куда им идти.