Лара Делаж - Пророчество королевы Севера

Муж и жена расстелили на полу кабаньи шкуры для гостей, а сами полезли на печь. Вскоре оттуда раздался храп их обоих… Ирвен ворочался, не сомкнув глаз, ночь напролет. Эрик уснул моментально, говорил что-то во сне непонятное… Темень за окном уже начала рассеиваться, когда сон одолел и моряка. И только он задремал, дверь тихо отворилась, и в избу вошел мертвый охотник. Он подошел к спящим гостям, долго и пристально всматривался в них…

– Эй, – тихо окликнул его с печи оборотень. – Сам им что надо передашь или мне скажешь?

Страж жестом вызвал его наружу, прикрыл за собой дверь. И когда человек-кабан вышел, шепнул:

– Мальчонке с утра чаек завари, – протянул в костяных пальцах зеленый стебель с лиловыми мелкими цветами. – А человеку скажи, пусть идет к Монатавану и остается служить женщине из ордена Ваара.

– А он меня послушает? – неуверенно спросил хозяин избушки.

– Послушает, – Страж качнул мертвой головой. – Повожу я их охотника вокруг, пусть мальчонка зубы попробует. А человек поймет, что мы смерть от него отвели. Он, путник этот, благородной крови. Сделает, что ты ему скажешь…

- Ну, хорошо, тогда я их будить пошел. Воняет мне человек, – оборотень почесал оголившийся живот.

– Буди, буди… А я его приведу к телу брата. Передай им, пусть к дубкам возвращаются, – мертвец прикоснулся к дырявой шляпе и растворился в тумане.

Ворон кружил, то опускаясь, то поднимаясь, не издавая ни звука. Всадник внимательно следил за его полетом, прокладывая себе дорогу в малиннике, заполнившем все пространство между лиственницами. Темнорыжая мохнатая лошадка проваливалась истоптанными копытами в мшистом грунте. Путник, покружив немного среди огромных, выше его головы, камней, омываемых бесчисленными струящимися по склону холма горными ручьями, вышел на поляну, над которой кружила птица. Ворон ринулся вниз, опустился на траву, прокаркав три раза, повернул голову с фиолетовым глазом вбок и попрыгал в сторону белеющей среди камней березы, где прокричал еще раз, призывно и громко. Домир спешился и пошел вслед за птицей, пригибая рукой длинные упругие ветки малины.

Среди камней белел скелет в остатках грубой кожаной одежды. Через его грудную клетку, глазницы и рот проросли малиновые побеги, накрепко привязав кости к месту смерти. Ворон взлетел и опустился на ветку березы, внимательно разглядывая останки человека. Охотник тоже тщательно осмотрел костяной остов, обглоданный зверями до желтых костей начисто, омытый весенними водами. Поднял с земли изъеденный до дыр кожаный мешок и вытащил из него свиток, бересту с нацарапанными письменами, серебряные монеты и желтые камни. Ворон расправил крылья и перепрыгнул на мужское плечо, заглядывая в котомку, как человек. Домир раскрыл папирус и увидел потеки краски. Но написанное еще можно было разобрать…

Птица снова закричала, поднялась высоко над лесом и снова начала описывать круги. Охотник еще пристальнее осмотрел останки и место вокруг них и добыл еще несколько трофеев: остатки пояса, металлическую поясную бляху, шпоры, маленькую серебряную брошку со светло-зеленым камнем, нож и арбалет. Поспешно положив все в висевшую на поясе сумку, взобрался на лошадь и двинулся вслед за вороном. Тот будто показывал ему дорогу – взмывал высоко и возвращался, проверяя, видит ли его человек. Вскоре Домир вышел на берег бурной речки, вырывающейся из ущелья между двумя высокими скалами. Вода с шумом завихрялась вокруг больших округлых камней. На горном склоне неподалеку примостилась почти черная древняя избушка на сваях, хорошо скрытая от любопытных глаз ельником, поросшим на камнях.

Всаднику пришлось потратить немало времени на поиски места, где можно было бы пересечь неширокий, но быстрый поток. Лошадь вошла в воду почти до колен и с видимым усилием, пару раз поскользнувшись на каменистом дне, перенесла его через бурную воду. Выйдя на берег, шумно отряхнулась, издав короткое ржание.

В избушке произошло какое-то движение, и на пороге показалась низенькая круглая фигура, одетая в серо-коричневую потрепанную и непонятную одежду – не то халат, не то камзол. Ноги перемотаны широкими полосками грязно-бежевой кожи, на голове сплетенная из сухой травы шапочка…

Ворон опустился на плечо Домира, нахохлился и сидел не двигаясь, пока он не подъехал к избушке. Вышедший из нее человек оказался стариком с длинной редкой седой бородкой, завязанной узлом и закрученной в кольцо. Хозяин домика прищурил и без того совершенно узкие глаза, разглядывая подъезжающего странника.