Лара Делаж - Пророчество королевы Севера

– Ты видел?! – мальчик поднял на моряка огромные глаза, в которых стоял ужас. – Скажи, ты видел его?! Или это только мне привиделось?

Ирвен в изумлении смотрел на небо. Стремительно темнело… Как такое возможно? Они покинули Фаду не более часа назад, сразу после восхода солнца. Что делать?.. Не мог найти в своей памяти ничего, что помогло бы ему справиться с ситуацией. Растерянно спросил у своего спутника:

– Эрик, ты уроженец Валласа. Слышал ли что-нибудь о том, кто поравнялся с нами? Рассказы, предания, легенды?

Глаза мальчика были по-прежнему расширены от ужаса. Он покачал головой. Ирвену пришла мысль: туда, откуда шел мертвец, и куда он удалился, идти нельзя! Перепуганные кони бились, пытаясь вырваться из пут, стягивающих ноги. Лошади! Они видят и чувствуют лучше, чем люди, могут ориентироваться в темноте… Надо положиться на инстинкт животных!

– Эрик, быстро садимся верхом! Доверимся лошадям, пусть они выведут нас, если это возможно.

Освободившиеся кони ломанулись сквозь заросли крапивы, как будто их подгонял невидимый кнут. Мальчик вырвался вперед. Ирвен не переставал работать поводьями, чтобы поспевать за рысящей впереди кобылой. Чем руководствовались животные, неизвестно, но они проехали по нехоженой чаще, три раза перейдя вброд ручьи. Ведомые каким-то непонятным людям чувством пути, лошади несли своих всадников в одном им известном направлении, и в наступивших сумерках они выбрались наконец из леса…

Вечерний луг зеленых степных злаков пестрел разноцветными мелкими цветами, пах пряными травами и был полон зудящим звуком висевших над ним комаров. Где-то вдали раздавался хор лягушек. Только сейчас Ирвен почувствовал, как холод, сжимавший его сердце, отпустил свою ледяную хватку. Кони перешли на шаг и вынесли их к широкому лесному озеру. Вдоль берега, поросшего склонившимся до земли узколистным лохом, извивалась тропинка. На другой стороне пруда горел одним глазом темный, наполовину сложенный из камня, наполовину из потемневшего дерева дом. Лошади как по команде потрусили на этот огонек и остановились у двери. Пока всадники сомневались, спешиваться им или нет, дверь открылась, и на пороге показалась маленькая, хорошо сложенная женщина с темно-красными волосами, одетая в очень старомодное коричневое платье. Она казалась бы молодой, если бы не уставший взгляд серо-зеленых, блестевших голодным блеском глаз. Внимательно всмотрелась в путников…

– Кто такие и куда путь держите? – ее голос был неожиданно низок и глух.

Из открытой двери потянуло запахом жареной рыбы. Ирвен спешился перед женщиной.

– Люди Севера мы. Путь держим из Вандервилля в Арут. Не позволишь ли переночевать у тебя? Встретили мы в дороге путника, который напугал нас. Кони понесли, и мы сбились с пути.

– Что ж, – хозяйка словно соображала что-то, пристально их разглядывая. – Давно у нас с муженьком гостей не было. Не привечаем мы особо странников… Ну ладно, оставайтесь. Привязывайте ваших лошадей в хлеву с козами, что позади дома. Дверь я открытой оставлю.

Ирвен помог Эрику снять сумки. Они завели коней в примыкающий к дому низенький хлев, в котором в уже наступившей темноте виднелась дюжина коз. Лошади вели себя смирно, а козы заблеяли, встретив непрошеных гостей. Оставив животных и плотно закрыв дверь, путники вступили в избу.

Маленькая прихожая была полна бочек, удочек, каких-то палок. Пол устлан сеном, вход в горницу полуоткрыт. В освещенном очагом полукруге, у стола, на котором стояла сковорода с прожаренными до коричневого цвета мелкими рыбешками, сидел человек. Когда он повернул голову в сторону поприветствовавших его Ирвена и Эрика, вошедшие приросли к полу. У сидящего была кабанья голова, возвышающаяся на обычных человеческих плечах и покрытая сверху сплетенной из соломы широкополой рыбачьей шляпой…

Фада отставил левую ногу, опершись ею о широкую горизонтальную ветку дуба, и как мог получше и понадежнее разместился на раскинувшемся дереве, чтобы безболезненно для тела провести немало часов в ожидании. Весь превратился в слух.

День разгорался, но здесь, в плотном кружеве темно-зеленой листвы, царила тень. Охотник с удовольствием вдыхал запах чащи. Лес был для него домом. Он проводил в нем часы, выслеживая зверя. Любил бродить в зарослях, наслаждался чувством единения с деревьями, любил замирать в развилке ветвей в засаде, сливаясь с корой, как будто сам был одним из дубов. Ласково погладил потрескавшийся ствол. Время растворилось в зелени листвы…