Анна Алмазная - Телохранитель [СИ]

Мир и сам себя не понимал. Что он делает, ради богов! Вышел из своих покоев, столкнулся с дежурившим в приемной Рэми, спросил едва слышно:

— Ты один?

— Середина ночи же, — ответил телохранитель. — За дверью дозор… если хочешь, я могу позвать…

И согнулся от нового удара. Мир не знал, почему он бил, просто бил, наверное, потому что мог. Остановился лишь когда понял, что Рэми лежит на полу, сжавшись в клубок, прикрывая голову руками, и молча дрожит, ожидая нового удара. Он, легко положивший на лопатки трех дозорных, сейчас и не думал отвечать. Хотя если бы захотел…

— Проклятие! — прошипел Миранис. — Будь проклят и ты, и твоя верность!

Всех победит!

И вернулся в свою комнату, пить… забыться. Не думать… пролилось на столешницу пара капель вина… и Мир вспомнил о таких же каплях в приемной… кровь… кровь на полу. И его вырвало. В который раз за этот день.

Проснулся он поздним утром, на полу. Жмурясь от яркого льющегося в окна солнца, позвал хариба и приказал подать одеваться. Есть отказался… впрочем, пить тоже не стал, несмотря на глушащую боль, хватит ему спиртного.

И явился все же на прием послов. Ловил на себе хмурые взгляды отца, игнорировал ментальные вопросы телохранителей и, будто ни в чем не бывало, раскланивался с послами. Даже пару замечаний вставил относительно договора, наверное, дельных: во взгляде отца мелькнуло одобрение. Но спросить о Рэми не осмелился… Ни тогда, ни еще пару дней, когда телохранитель не появился на дежурствах. Ни когда услышал за своей спиной тихий шепот: «Не выходит из своих покоев… не ест… игнорирует зов учителя… не приходит на тренировки… не встречается с братом… отказывается видеть невесту и сестру… мой архан, что-то не так…»

— Я с ним поговорю, — пообещал Тис, а Мир вмешался:

— Ты оставишь его в покое.

— Мой принц…

«Явишься на ночное дежурство», — приказал Миранис и ожидаемо получил мгновенный ответ: «Да, мой принц».

— Я сам с ним поговорю, — пообещал Миранис, и содрогнулся от спокойствия в зеленых глазах Тисмена.

Телохранитель ему верил, они все ему верили, безоговорочно,… узы богов не оставляли им выбора. Даже Рэми… даже после всего этого… наверное… верил?

Проклятие!

— Мир, — тихо позвал Тисмен. — Ты почему так побледнел? Почему от нас отгораживаешься в последнее время? Почему опять пьешь? Что происходит? Скажи!

Что Миранис мог сказать? Он и сам не понимал, что происходит? Предпочитал не видеть, что Рэми нет не дежурствах, держать его подальше, чтобы снова не сорваться? Не словить в темном взгляде недоумения, зачатков отражения собственной ненависти.

— Не спрашивай! Все пройдет…

Наверное, пройдет.

Но ночь пришла, а покоя все не было. Он позвал свою новую любовницу, темнокудрую, милую, обнимая за талию слушал ее нежный шепот… яд ее слов:

— При дворе говорят, что ты прячешь своего телохранителя. Что он не выходит из своих покоях по твоему приказу… что ты ревнуешь… ты ревнуешь, дорогой? К этому?

И покоя опять не было.

Не выдержав, Миранис оттолкнул девушку, выбежал из спальни и схватил из рук поджидавшего хариба, личного слуги, плащ. Дежуривший у его дверей Рэми бросился следом. Идиот упрямый! Мысль пришла и исчезла, Мир несся по коридорам замка, зная, что телохранитель не отстает ни на шаг. Замер перед лестницей, вслушался в полную шорохов тишину замка, растворился в кутающем все вокруг полумраке, в тенях в складках темных портьер, в шорохе шагов телохранителя по толстому ковру. Смотрел вниз, за широкую, скрытую под темным ковром лестницу, в небольшую округлую залу, туда, где поблескивали в зеркалах, в начищенном до блеска паркете отражения светильников, и прошипел:

— Ты что еще не понял! Видеть тебя противно!

— Но, мой принц… — выдохнул Рэми и невольно отшатнулся, когда Миранис шагнул к нему. Боится? Не доверяет? Мысль пришла и ушла, навстречу ей поднялся страх: Рэми покачнулся наверху лестницы, и Миранис неосознанно потянулся к нему. Удержать! И вздрогнул, когда Рэми вновь отшатнулся, шагнул назад, посмотрел удивленно и… полетел вниз.

— Рэми! — выдохнул Миранис.

Удивление в темных глазах, мягкая, такая знакомая улыбка на пухлых губах, и время остановилось… Миранис сам остановился, замер, не в силах даже призвать собственной силы… и когда Рэми, наконец, долетел, перекатился по полу, застыл, сломанной куклой… сбежал по лестнице, упал рядом на колени, уже почти позвал Тисмена. Но Рэми лишь сел на полу, прохрипел: