Энтони Райан - Королева пламени

Затем Ваэлин встал и протянул руку. Плетельщик удивленно уставился на нее. После случившегося на арене немногие рисковали заговорить с ним — и никто не осмеливался коснуться.

— Меня этот корабль не застанет, — пожав протянутую руку, с приязнью и благодарностью проговорил Плетельщик. — И, как я вижу, ты это понял и потому явился один, а не со стражей, чтобы добиться исполнения королевского приказа.

Ваэлин напоследок крепче сжал его руку и спросил:

— А куда ты хочешь направиться?

— Есть еще в мире пара уголков, куда не добрался Эрлин. А мне хочется самому услышать песню Нефритовой принцессы.

— Тебе досталась память Эрлина?

— В некотором смысле — да. Мне досталось много его знания, но не того, как он добывал это знание. С годами память уходит.

— Значит, тебе досталось и знание Союзника? — спросил Ваэлин.

— Больше, чем мне хотелось бы, — помрачнев, ответил Плетельщик.

— Он говорил про волка. Я хотел бы знать, что это значит.

— Он имел в виду, что, в общем… мне трудно выразить словами, но я попробую так: есть причина тому, что ты отпускаешь меня. Союзник хотел сказать, что мы все, какими бы мы Дарами и талантами ни владели, всего лишь маленькие яркие огоньки на этой земле. Но разница в том, что я согласился это принять, а он нет.

Он встал и пошел к дому, который занимал вместе с политаями, остановился в дверях, обернулся.

— Пожалуйста, передай королеве мои наилучшие пожелания. И пусть она задумается как следует, когда будет решать, посылать ли убийц вслед за мной.

Ваэлин глядел на Риву с бака утреннего корабля. Не требовалось песни, чтобы понять, что происходит. Рива прощалась с Лиезой. Когда та вернулась к своему месту подле королевы, было видно: еще немного, и заплачет навзрыд. Рива раскланялась и взошла на борт. За ней по пятам следовал высокий гвардеец. Собравшаяся в гавани королевская гвардия отсалютовала оружием и рявкнула так, что над портом раскатилось гулкое эхо.

— Брат, а ей салютуют громче, чем тебе, — усмехнувшись, заметил Норта.

— Думаю, она это заслужила.

— Мой сброд даже не явился попрощаться со мной. Наверное, до сих пор грызутся над списком самых важных и справедливых требований к королеве.

— Справедливых требований?!

— Ну да. Они хотят назначать своих офицеров, запретить поместное землевладение и выбирать советника королевы. Советника королевы, вообрази себе. Вера, спаси нас от тех, кого мы освободили.

Когда корабль покидал порт сквозь узкий проход между молами, Ваэлин подошел к Риве, стоявшей на юте. На причалах толпились люди, кричали. Ваэлин не мог разобрать слов, но Рива кое-что улавливала.

— Ливелла возродилась, — глядя на летящие вслед кораблю цветы, пробормотала она. — Быть может, Варулек все-таки получит своих богов.

— Варулек? — переспросил Ваэлин.

— Это мертвец, слуга мертвых богов, — пояснила Рива.

Она проводила взглядом ликующую толпу. Корабль выскользнул в залив, капитан приказал поднять паруса и держать на запад, к океану.

— Недавно многие из них вопили, желая моей смерти на арене. Теперь они безумно рады моему спасению.

— Не они одни, — заметил Ваэлин и посмотрел на стоящего неподалеку молодого стражника, не спускающего взгляда с Благословенной госпожи. — Похоже, ты обзавелась личным Илтисом.

— Я предложила гвардейцу Варешу награду за службу, — изобразив улыбку, сказала Рива, — а он попросил позволения всегда быть рядом со мной. Я думаю отыскать ему другое занятие, когда мы прибудем домой.

Ваэлин обернулся и посмотрел на три массивных транспорта, наполненных кумбраэльцами. Корабли уже выходили из гавани. Несколько кумбраэльцев решили остаться, привлеченные деньгами, которые Лирна посулила опытным лучникам. Но подавляющее большинство выбрало отправиться домой вместе с Благословенной госпожой.

— Я слыхал, что лорд Антеш уже начал цитировать из Одиннадцатой книги.

— Он укрепился в нашей вере еще с Алльтора. А здесь прямо-таки преисполнился ее духа. Честно говоря, я предпочитала его угрюмым и разочарованным. Мир стал бы лучшим местом, если бы им правили разочарованные люди.

— Наверное, тебе следует записать это. Мудрость Благословенной госпожи не стоит тратить на еретика.

Рива рассмеялась, затем потупилась и печально произнесла:

— Я сказала Антешу о том, что все было одной большой ложью. Ни разу в жизни я не слышала голос Отца, ни во время осады, ни сейчас. А он сказал: «Миледи, вы и есть голос Отца».