Дэниэл Кахелин - Сказ о наёмнике, деве и драконе [publisher - Издательские решения]

– Успел, – выдохнул Равен, скрывая кинжал. – Кто знает, что еще он мог выкинуть.

– Святые боги, – протянул Гилмор, спускаясь по лестнице, – что вы тут устроили?

Скоро нас ждало еще одно потрясение: дверь проклятого трактира оказалась заперта. Часы в углу насмешливо продолжали свой ход, наблюдая за нами пустым циферблатом.

– Ожидаемо, – произнес Равен. – Заперли снаружи. Мы не должны были выйти отсюда.

– Кто они? – стараясь сохранять спокойствие, поинтересовался советник.

– Людоеды, – ответил убийца, толкая дверь.

– Едят людей? – побледнел Гилмор.

– И советников, – отметил я.

– Чудовищно, – поправляя берет, пробормотал Гилмор.

– Никак не открыть, – покачал головой убийца, отходя от так и не поддавшейся двери.

– Окна? – спросил я.

– Забиты, – ответил Равен.

Внезапно за дверью послышались голоса.

– Осторожнее, – бросил убийца. – Это могут быть они.

Дверь пошатнусь, едва не слетев с петель.

– Приготовьтесь! – гаркнул легат. – Они там.

Дверь распахнулась. Первым вошел Роуз, за ним – несколько солдат. Меч был в крови, за его спиной я заметил несколько тел. Легат и убийца стояли, направив мечи друг на друга.

– Все обошлось, господа, – миролюбиво встал между ними Гилмор.

– Нет, – покачал головой легат, убирая клинок. – Я потерял несколько солдат. Ваша свита тоже мертва. – Гилмор опустил голову. – Я предупреждал: не стоило соваться в деревню – место гиблое!

Легат торжествующе смотрел на советника.

– Нам нужен был привал, – вмешался я. – По дороге не проехать. А если бы экипаж сломался?

– Молчи, – процедил Роуз. – Ты мне вернешь моих людей? А, следопыт? Ну, найди мне их.

Легат с силой толкнул меня.

– Следил бы за ними лучше, легат, – ответил я, сжимая кулаки.

– Сейчас не время, – повысил голос Равен и добавил спокойнее: – Что уж теперь говорить.

Гилмор молчал, безразлично глядя на хитрые часы. Они вновь забили в набат, словно пономарь, глухой и вдобавок слепой. Мы покинули трактир.

– Идрик! – кричали мы, обходя окрестности.

– Надеюсь, они сожрали проклятого трубадура, – буркнул Роуз.

– Легат, – укоризненно произнес Равен. Роуз ничего не ответил.

– Идрик! – кричал я.

Стража толпилась у экипажа, хмурые латники, казалось, не сдвинулись ни на шаг.

– Легат! – подбежал один из людей Роуза. – Нашли, – отдышавшись, изрек он.

– Где? – спросил Роуз.

Солдат протянул шляпу.

– Это не похоже на музыканта, – мрачно заметил Равен.

Цветные перья почернели от грязи и дождя. Бедный Идрик.

– Лежала в луже у того дома, – солдат вздохнул.

– Я тебя шляпу просил найти? – рявкнул Роуз. От самообладания не осталось и следа. – Я велел найти трубадура – живым или… – Легат замялся.

– Живым, – рассмеялся я.

Навстречу нам шел Идрик, в руках у него было по бутылке, за спиной красовалась лютня. Вид у него был бодрый, только одежда и лицо в грязи.

– Сукин сын, – хмыкнул Роуз.

– С возвращением, – безразлично произнес Равен.

Я кивнул, сдерживая улыбку.

Гилмор сидел на ступенях трактира, пытаясь прийти в себя от событий этой ночи.

– Не хочу оставаться здесь ни на секунду больше! – Он вдруг вскочил и направился к экипажу.

– Неразумно ехать ночью, – заметил я.

Мне тоже не хотелось задерживаться, но перспектива ехать в ночь, а то и вытаскивать экипаж, стоя по колено в грязи, не улыбалась.

– Следопыт дело говорит, – кивнул Роуз. – Вы так хотели остановиться на привал – что же теперь?

– Я все сказал! – откликнулся советник, залезая в экипаж.

– Взбалмошный старик, – с досадой плюнул легат.

Мы продолжили наш путь. «Следопытское чутье подвело меня», – думал я. Но выбора не было – погода не оставляла времени на раздумья. Сейчас гроза стихала. Дождь не закончился, но заметно ослаб. Веселый Буребог отложил свои стрелы, и ему наскучило сотрясать воздух.

Я осмотрелся: дорога начала петлять, замедляя наш ход; земля хлюпала, норовя поймать нас в ловушку. Мерзкое место: днем серый пейзаж, а ночью тьма, хоть выколи глаз. Все здесь мертво, ничего не растет, а болота забирают больше, нежели отдают. Стоило догадаться, что из себя может представлять деревня в таком месте. Не было там ни людей, ни скота, а земля, непригодная для пашни, рада была собирать кости.

– Я, когда остался один… – начал вдруг Идрик. – Знаешь, я испугался. Вы тогда ушли, а я за столом сижу. – Он отпил из бутылки, предложил мне. Я отказался. – И, значит, сижу я, играю на лютне, любуюсь на огонь. – Бард по привычке начал перебирать струны. – Пламя пляшет, искрами плюется, а тут я гляжу… – Он снова отпил. – Гляжу – и не верю: это пляски на костях получаются.