Роберт Ирвин - Чудесам нет конца [litres]

– Вы и правда Джон Чепмен? – спрашивает Энтони, поскольку это настоящее чудо. – Я думал, вас создал сэр Томас Мэлори.

– Я больше чем уверен, что не являюсь созданием этого Томаса Мэлори, – отвечает Чепмен, усмехаясь, и продолжает: – Создатель тут я, ибо я и сочинил байку про сон, будто на Лондонском мосту мне встретится человек, которому приснится сокровище в моем саду. Ты очень хорошо ее рассказал, но в ней все равно нет смысла, поскольку в жизни такого не бывает – только в сказках. По-моему, суеверным людям нравится искать руку Божью в устройстве нечаянных встреч и согласовании событий, будто Господь двигает созданный Им мир к единой цели. Но совпадения случаются крайне редко и только по чистой случайности, без всякого внешнего вмешательства. Более того, никто еще не разбогател благодаря снам. Я-то уж точно.

Энтони возмущен:

– Но если вы так не любите сказки и не верите в совпадения и сны, зачем же вы придумали торговца из Сваффема?

Джон Чепмен прикладывает палец к носу: мол, только никому ни слова.

– Я умный человек, – усмехается он. – Я слишком быстро разбогател, и мне нужно было придумать объяснение своему успеху. Вот я и рассказал соседям глупую байку о двух снах и очень удивился, когда совсем скоро она разошлась по всей Англии. Люди такие доверчивые. Хотите знать, как я на самом деле разбогател? Вот вам настоящая история, и ее как раз стоит послушать. Вразнос я никогда не торговал, но начал продавать сарплеры небольшими партиями. Полагаю, вы, прекрасные дамы, не знаете, что такое сарплер. А это такое количество шерсти, которого примерно достаточно, чтобы заполнить большой мешок. Я связался с купцами на другой стороне Ла-Манша и начал сбывать сарплеры одному испанцу, у которого было свое дело в Брюгге. По нашим законам, английской шерстью за границей монопольно торгует Королевская торговая компания. Придется пояснить дамам, что это корпорация купцов, которую королевская хартия уполномочила вести торговлю шерстью за рубежом. Согласно ее регламенту, вся шерсть должна продаваться в Кале, где введен фиксированный сбор с каждого проданного сарплера. И хотя я отправил шерсть через Кале, я устроил своему испанцу возможность пересылать часть денег в Лондон, избегая таким образом налогов, взимаемых в Кале. Будь я проклят, если позволю удерживать часть заработанных с таким трудом денег на поддержание сумасбродств королевского двора и жадности Вудвиллов. Я не только проводил большинство платежей через Лондон, но и постоянно преувеличивал вес каждого сарплера, который отправлял в Кале. А чтобы в Королевской компании не прознали, что я задумал, я изготовил поддельную бухгалтерскую книгу: тщательно скорректированные цифры служили объяснением дополнительных сумм, которые я получал в Лондоне. Есть целое искусство подделки бухгалтерских книг. Тут ничего сложного нет, и это только начало…

– Оно же и конец, – произносит госпожа Бичевательница Рыцарей. – Я велю вам сейчас же покинуть этот дом.

Кратко поблагодарив женщин за вино, Джон Чепмен спешит уйти.

– Зря он об этом заговорил. История о двух снах мне больше нравилась, – с грустью замечает Энтони, и Мэри соглашается с ним.

– Я велю арестовать его, и он окончит свои дни в тюрьме с отрезанными ушами, – ворчит Эдуард, который очень зол.

– За то, что рассказал не ту историю? – Мэри потрясена.

– За то, что обманом лишил меня части законного дохода, – отвечает Эдуард.

Тут госпожа Бичевательница Рыцарей объясняет Джейн и Мэри, что они развлекают короля, лорда Гастингса и графа Риверса. Она узнала их, поскольку видела на похоронах вдовствующей графини Риверс. Так вот почему брюнетка показалась Энтони такой знакомой! Она есть та самая дама в багряном, что стояла чуть в стороне от погребальной процессии.

Разоблачив инкогнито гостей, Бичевательница Рыцарей тут же прикрывает рукой рот.

– Собака! Мы забыли о собаке! – вскрикивает она. – Приведи ее, Джейн.

Похоже, Джейн совсем не хочется этого делать, но она исполняет приказ и вскоре выходит из дома с белой сукой, которая яростно лает.

И вот собака привязана веревкой к одному из столбов во дворике, и госпожа Бичевательница Рыцарей тут же принимается хлестать животное кнутом. Во время экзекуции она плачет, и Джейн с Мэри тоже принимаются рыдать. Мужчины, потеряв дар речи, неподвижно наблюдают за таинственным ритуалом. Вскоре на спине воющей собаки появляются кровавые рубцы. Наконец госпожа Бичевательница Рыцарей в отчаянии отбрасывает кнут.