Наталия Некрасова - Дети Ночи

...Живет на свете морской народ — полурыбы-полулюди. Раз вышел в море молодой рыбак и попал в бурю. Лодку его перевернуло, и стал он тонуть, но морская дева спасла его и вынесла на берег. Полюбила она молодого рыбака, и часто встречались они, и приносила она ему со дна морского разные драгоценные диковины, а ее братья отгоняли от его лодки злых морских тварей.

Но молодой рыбак недолго любил морскую деву, и однажды не пришел он на берег. Долго она ждала его, а потом рассказали ей птицы, что он женился на богатой наследнице, потому, что ей принес он диковинные дары со дна морского, которые ценятся среди людей очень дорого.

И вот тогда морская дева села на скале и запела свою горькую песню. И затихло море, и страх повис над ним, потому, что пробудила она морского змея с красными глазами. А потом запела она другую песню — песню тоски, и поднялся ночью молодой рыбак, и покинул ложе молодой жены, и пришел к берегу. И морской змей убил его и ушел на дно.

И больше никто не видел морской девы...

«Но морского народа ведь нет!»

«Нет. Но ведь красивая сказка?» — ответил в его голове голос Нельруна.

«Красивая. Но ведь это неправда».

«Неправда в песне никогда не сбывается, и это хорошо».

«А правдивая песня?»

«О, она много может. Но все равно — выдумка иногда так прекрасна!»

Старший покачал головой. В Холмах не очень одобряли выдумки. Разве что в детских сказках, да и то лучше, если они будут назидательными. А тут он ощущал выдумку как нечто настолько настоящее, что даже страшновато становилось. Это — магия Дневных?

«Я хочу говорить с тобой».

«Охотно. Но сначала пусть закончится пир и люди разойдутся отдыхать. И я буду готов говорить с тобой».

Нельрун отвел взгляд — и Старший перестал слышать его мысли.

Когда небо начало еле заметно светлеть, пир сам собой угас, и люди разошлись. Дед удалился вместе с хозяйкой. Старший и Нельрун остались в опустевшем длинном зале у очага.

— Ты маг? — жадно, торопливо начал Старший, забыв обо всяком вежестве. Он дрожал от нетерпения и желания узнать все, что только можно. — У тебя светятся глаза, и ты говоришь мыслями!

Нельрун покачал головой.

— Нет, я бард. У нас нет магов. — Нельрун протянул руки к огню, глядя в пламя неподвижным взглядом. Старший заметил, что он старается сидеть так, чтобы к Старшему была обращена необожженная половина его лица. — Сдается мне, это ты маг, как и твой дед.

Старший смутился.

— Я еще плохой маг.

Нельрун улыбнулся живой половиной лица.

— Прости за вопрос, но как это с тобой случилось? — осторожно спросил Старший.

Нельрун понял.

— Дракон. Я струсил, и песня не удалась, — ответил он.

Старший внутренне поежился. Драконы Провала не жгли огнем, но это были самые жуткие из старших тварей, которых Провал порой выблевывал в мир.

— Вы творите магию песней?

Нельрун пожал плечами.

— Если ты называешь магией то же, что и я, то да.

— Но это же долго.

— Не спорю. Зато мощно.

Старший засмеялся. Потом снова посерьезнел. — Как у тебя глаз уцелел — понять не могу.

— Он не уцелел, — просто ответил Нельрун. — Королевский дар. Король глаз мне вернул, хотя красавцем я уже не буду никогда.

— Королевский дар?

Нельрун медленно повернул голову к Старшему.

— А что?

— Что такое королевский дар?

Нельрун ответил не сразу, словно не мог понять — как же не знать, что такое дар?

— Ну, дар! Королевский дар!

Старший покачал головой.

— Не знаю. Расскажи.

Нельрун так удивился, что повернулся лицом к Старшему. Огонь плясал на его обожженной щеке, глянцевой и страшной.

— Истинный король обладает королевским даром. Это сродни чуду, потому, что его никак иначе нельзя объяснить. Этот дар передается от прежнего короля к новому — от отца к сыну или преемнику, ибо нет короля без королевского дара. Вот. Разве у вас не так?

— Нет, наши короли проходят королевское испытание. И лишь тогда король считается королем.

— У вас что, король не наследует отцу?

— Наследует, но он все равно должен пройти испытание. Так заведено. — При мысли об испытании у Старшего кольнуло в сердце. Отец умрет через семь лет. А он еще ничего не сделал, чтобы понять, почему он должен умереть и что его убьет... Когда же придет письмо от брата, он должен написать, сколько камней в королевском узоре...

Нельрун покачал головой.

— Надо же, как все странно.

Воцарилось молчание. Трещал потухающий в очаге огонь. Старший тряхнул головой, отгоняя дурные мысли.