Наталия Некрасова - Дети Ночи

И тут появился Жадный брат. Плакал он и жаловался, что братья и сестры ему ни уголка в доме не уделили. А ведь землю я вместе со всеми таскал, — плачется жадина. И братья с сестрами устыдились, потому, что были добрые и незлобивые.

— Чего же ты хочешь? — сказали братья и сестры.

— Вы мне хотя бы только ночь да день побыть хозяином в доме дайте, — взмолился он.

— Не так много, ночь да день, — сказали они, и согласились.

И тогда захохотал Жадный и сказал — ночь и день — это все время, и навсегда вы отдали мне власть в этом доме, и во дворе! И никогда вы сюда не вернетесь!

Так поняли братья и сестры, что обманул их Жадина, и заплакали, и ушли со двора, потому что дали слово.

Но старшая сестра сказала — хорошо же, над днем и ночью ты хозяин, только не забывай о ничейном часе, что между днем и ночью утром и вечером. В это время ты не хозяин!»

«А дальше-то что?»

— Да ничего, — послышался над ухом голос деда. — Странная сказка, ни к чему и без конца. Я в свое время тоже над ней голову ломал.

— И как?

— Сломал. Ничего не добился. Но она покою мне не дает...

Принц поджал губы, сел в постели.

— Знать бы, что думают про это Дневные...

Дед хмыкнул.

— Подожди немного.

Огромная лапища легла на плечо принцу.

— Ты только, — шепнул он на ухо ему, — деда не осуждай. Ладно?

— За что? — шепотом ответил Старший, хотя в комнате никого не было, кроме них.

— Да увидишь, — вздохнул тот. — Подожди до новолуния.

Ждать было недолго — всего двенадцать ночей. А ночи стояли светлые, луна в это время года яркая-яркая. Даже когда она истаяла до тоненькой серебряной стружечки, поляны были светлы, а тени от деревьев — черны и резки.

Забот хватало, и принц даже не заметил, как приблизился назначенный дедом срок. До того пришлось устраивать охоту на слеповолков, страшных зверюг, способных перекусить ногу коню. У них были горящие магией красные глаза без зрачков, потому и казалось, что они слепы. Они водились среди голых скал к западу от Медвежьего холма, и как стада в долине нагуляют жиру, так жди нападения. Не столько сожрут, сколько перережут. На людей они нападали всегда. Хитрые твари, логова их найти очень трудно, они куда сильнее белых красноухих псов, которые на охоте не щадят своей жизни и отважно бросаются на любого врага.

Было еще две стражи у Провала. Дед пообещал, что следующие стражи уже будут у самого глубокого выхода, где твари посерьезнее, и где сам дед порой стоит вместе с воинами — когда вдруг начинают старшие твари лезть.

Старший удивился, что никакого трепета душевного не испытывает. Привык, наверное. Жизнь как-то незаметно вошла в накатанную колею — чтение, стража у Провала, ночная охота. Наверное, в конце концов он затосковал бы от однообразности и снова его потянуло бы задавать вопросы, что-то искать, выяснять, но пока он еще не устал. Дед был доволен, ибо не дело короля что-то менять, сколь бы мучительные вопросы тебя ни терзали. Есть королевский долг, и изволь его выполнять.

Привыкнет.

Но пока парень еще может позволить себе роскошь задавать вопросы и стремиться к приключениям. Пускай его, так скорее перебесится и успокоится. А там у дочери в холме целый веночек красивых девиц, как она написала, и отвлечь мальчика от всякой зауми они сумеют.

Вот так незаметно и приблизилась ночь новолуния, и дед велел седлать самых быстрых и выносливых коней. Он отобрал десять самых доверенных своих воинов и велел всем надеть лучшие одежды, взять лучшее оружие.

— Возьму из коней своих самого быстрого..., — снова напевал дед, и был он весел.

Выехали еще засветло, когда солнце только-только зашло. Старший уже понял, что приставать к деду с вопросами бесполезно, а воины дедовой свиты в ответ только усмехались. И Старший решил набраться терпения.

Они ехали на север. Спустились в лощину между двумя холмами, и принц вдруг понял, что они едут к границе земель Ночных. Местность круто спускалась вниз, к заросшей лесом всхолмленной равнине, которую рассекала, уходя к далекому морю, неширокая река. Она брала начало из озера у подножья холмов, а в озеро стекались ручьи — одни сбегали с холмов, другие били из-под земли. Красивое было место. Недаром это озеро облюбовали лебеди. Именно здесь в свое время принц подстрелил дневную тварь с перьями, острыми как бритва, потому, что она нападала на лебедей. Слишком красивые птицы, чтобы позволять их убивать. У принца при виде лебедей всегда сладко дрожало сердце.

Они обогнули озеро и выехали на широкую тропу, тянувшуюся вдоль реки.