Моника Пиц - Ночь лазурных сов [litres]

Треск веток за ее спиной, напугав, вырвал Лину из раздумий. Она обернулась и поняла, что была не единственной, кого мучила бессонница. К ней подошла фигура в развевающемся черном плаще. Данте! Лина виновато прикусила губу, когда он без слов присел рядом с ней. Ей не хватало смелости посмотреть ему в глаза. Она была слишком хорошо осведомлена о том, что, посетив представление, не только упустила собственную цель, но и сорвала его планы.

– Если это не ты, то кто тогда? – она плавно возобновила разговор прошлой ночи. – Неужели ты думаешь, что моя мама вела с ним дела?

Данте пожал плечами.

– «Встретимся в сердце времени», – бесстрастно повторила Лина. – Так было написано в письме.

– И где это? – спросил Данте.

– Если за этим действительно стоит моя мама, то почему бы ей просто не сказать, что мне делать? – сказала Лина.

– Она путешественница во времени, – ответил Данте. – Они всегда думают иначе.

– Ненавижу бильярд, – сказала Лина, затем посмотрела на Данте и внезапно рассмеялась.

Данте со всей серьезностью стоял на голове рядом с ней, словно это была самая обычная вещь на свете.

– Этому я научился в твоем времени, – сказал он. – Здесь, на Айхберге. Некоторые люди бегают вокруг утиного пруда, как безумные, другие выполняют самые странные упражнения. Например, стоят на голове.

– И к чему это теперь? – весело спросила Лина.

– Я понимаю, что движет людьми, – выдавил из своего неудобного положения Данте. – Для стойки на голове нужны равновесие и сила. Это простая и выполнимая задача. Нечто такое, с чем можно справиться ранним утром. Если начал день со стойки на голове, то, значит, ты уже чего-то добился.

Лина хихикнула. Ее мир погрузился в хаос, а Данте делает йогические стойки?

– Когда стоишь вверх ногами, то видишь все иначе.

Лина наклонилась вперед, положила голову между руками и подняла ноги вверх. На дворе стояла ночь. Юбка упала ей на голову, обнажив необъятное кружевное белье. Данте так рассмеялся над неожиданно открывшимся видом, что упал. Через две секунды Лина тоже потеряла равновесие.

– В этом времени, будучи девушкой, нельзя даже постоять на голове, – трезво сказала она и поправила свою одежду.

Они лежали бок о бок на траве и смотрели на облака, неторопливо проносившиеся над их головами. С каждой минутой Лине становилось немного теплее на сердце. Было ли это связано с восходящим солнцем или с близостью Данте?

– Раньше я всегда делала это с Бобби. Мы задавали вопрос Вселенной и пытались извлечь из облаков подходящий ответ.

– И на что ты сейчас ищешь ответ? – спросил Данте.

– Хранительница времени следит за тобой. Она опасается, что ты присоединился к заговорщикам, – сказала она. – И я должна выдать тебя.

– И? – заинтересованно спросил Данте. – Ты это сделаешь?

Лина повернулась к нему и посмотрела в глаза, которые дерзко блеснули. Сильно обеспокоенным он не выглядел. Даже голоса в ее голове, обычно не сдерживающиеся в отношении Данте, молчали.

– Почему я должна тебе доверять? – спросила она.

– Я могу стоять на голове, – сказал Данте. – Никогда не знаешь, для чего это может пригодиться. Во время операций нужно использовать все знания и навыки, которые у тебя есть.

Лина рассмеялась. Значит, тот Данте, в которого она когда-то влюбилась, все еще здесь.

– Я только начинаю привыкать к жизни отступника, – медленно произнес Данте. – Самое приятное то, что я никогда не знаю, что сделаю в следующее мгновение.

Воздух между ними потрескивал.

– Есть только один шанс, – сказала Лина, немного затаив дыхание. – Мы должны найти истинных заговорщиков, а дорога ведет к Кингу.

Она встречалась с Кингом в своих кошмарах, боялась его, убегала от него и тем самым давала ему власть управлять своей жизнью. Пора действовать.

– Он затворник, – признался Данте.

– Надо заманить его на нашу территорию, – решительно сказала Лина. – Пока он прячется за своими фокусами, мы ни к чему не придем.

– Может быть, ты не так уж плохо играешь в бильярд, – сказал Данте.

– У меня есть бизнес-идея, – сказала Лина. – Просто золотая жила.

Его глаза заставили ее забыть об остальном. Все вернулось: покалывание, бабочки, тоска.

– Когда начнем? – спросил Данте.

Она тонула в его глазах.

– Через десять минут, – сказала она.

Вместо ответа Данте наклонился к ней и прижался к ее губам осторожным поцелуем. Ощущение было хорошее, очень хорошее.

Может быть, это было опасно, может быть, даже безумно, а может быть, началом конца. Кто мог знать наверняка. И кто хотел бы знать в ближайшие десять минут.