Моника Пиц - Ночь лазурных сов [litres]

Одновременно в соседней комнате зажегся свет, чтобы посетители могли быстро перейти из одной комнаты в другую. Все еще ошеломленная загадочными происшествиями и дрожащим органом, она двинулась дальше. Обернувшись, Лина заметила, что цифровой индикатор обратного отсчета безумно мигает. Время прыгало туда-сюда. 06.34, 01.18, 07.24.

Лина точно знала, что это означает: она больше не одна.

Что теперь? Бобби грустно бродила по заброшенному подвальному этажу, где находилось отделение медицины. С седьмого класса она делилась с Линой всем: школьными бутербродами, домашними заданиями, проблемами с родителями, надеждами, сомнениями, свитерами и действительно неловкими моментами в жизни. Лина была единственной, кому она могла доверить свои секреты. Теперь она не узнавала подругу. Новая Лина была нервной, раздражительной, отстраненной и постоянно оглядывалась по сторонам, словно в любой момент ожидала нападения из засады. Даже голос ее казался другим. Она говорила слишком звонко и слишком быстро. А теперь Лина просто бросила ее и решила работать в группе с Йонасом. Из всех людей именно с Йонасом.

Вместо того чтобы заняться медициной, Бобби свернула налево. Табличка на входе предупреждала, что чувствительным лицам, беременным женщинам и детям в возрасте до 16 лет следует воздержаться от посещения частной коллекции Венделина Веннингера. Над дверью золотыми буквами красовалась цитата легендарного основателя компании: « Лишь тот, кто раскрывает объятия смерти, достигает бессмертия» .

Бобби часто посещала эти залы вместе с родителями. Она любила царственную тишину и мрачность этой выставки. Благоговейно она вошла в тускло освещенный зал. Тяжелые витринные шкафы из темного крашеного дерева, потемневшие за десятилетия почти до черноты, едва выделялись на фоне темно-серых стен. Оранжево-красный свет освещал тысячи банок, в которых хранились анатомические экспонаты в формалине. Рукописные этикетки раскрывали не только латинские технические термины, но и имя нашедшего и дату, когда экземпляр вошел в коллекцию. Здесь можно было изучить развитие эмбриона, восхититься внутренними органами, познакомиться с человеческим черепом и скелетом. Дальнейшие пояснения к экспонатам отсутствовали. А для чего? В этом зале ужаса задерживались самые немногочисленные посетители музея.

Здесь никто не мешал Бобби размышлять. Из-за бесчисленных стекол на нее пялились уродливые существа, которые, казалось, были родом с далекой планеты. Венделин Веннингер, изучая тело, пытался разгадать тайну бессмертия. Бобби принялась разгадывать секреты Лины. Она забилась в угол, достала телефон и осмотрела фотографию, из-за которой так разнервничалась подруга. Что было такого интересного в этом групповом снимке Веннингера и его сотрудников? Но было что-то странное. Она могла поклясться, что только что заметила на заднем плане стройную фигуру в черном плаще. Ошиблась ли она?

Бобби вытащила свой блокнот. Она вела тетради на разные темы, потому что в ее жизни было много вещей, которые не имели смысла. Бобби перелистнула новую страницу и начала записывать то, что ей удалось подметить. Ее ручка буквально неслась по бумаге.

1. Почему Лину больше не интересуют часы?

2. Почему она выглядит такой подавленной?

3. Откуда взялся свежий шрам на запястье?

4. Почему Лина так напугана?

5. Где Отто?

Вопрос номер пять оставался единственной загадкой. Главным образом потому, что ее мать утверждала, что не помнит ее любимую потрепанную тряпичную собаку.

– У тебя никогда не было мягких игрушек, – утверждала она. – Тебе, должно быть, это приснилось.

В последнее время у Бобби средь бела дня были видения: о мягких игрушках, о деталях на фотографиях, о ночных прогулках с Йонасом. Энергично зачеркнув вопросы один – четыре, она обвела имя Отто. Позже она будет думать над этой головоломкой. На остальные четыре вопроса был только один логичный ответ. У нее как будто завеса с глаз спала. Бобби чувствовала себя виноватой за то, что была так опрометчива. Она была так занята собой и своими странными изменениями, что упустила из виду очевидное: Лина больше не интересовалась хронометром, потому что давно поняла, что это за часы. И то, что она узнала, так напугало ее, что она не осмеливалась говорить об этом. Бобби вскочила. В чем заключался интерес Веннингера и его поиски панацеи от всех болезней этого мира? Почему она не поняла этого раньше?