Владимир Атомный - Посоветуй мне…

Живёт Григорий Антонович в свежей новостройке на пятом этаже. Входная дверь тоже намекнула о достатке владельца – широкая, массивная, с отличной отделкой деревом.

– Анжелочка, ну что же ты… кхм! А вы кто?! – встретил Василий требовательный чуть скрипучий голос.

– Григорий Антонович, это Василий, – смущаясь, представила девушка. – Вам с ним нужно поговорить.

– О чём же? – с подозрением посмотрел он.

– Давайте мы уже войдём, – вступил в разговор Василий, – и там уже обсудим?

– Что же, раз Анжелочка просит… Входите!

В просторной прихожей мужчины оглядели друг друга. Пожилой педагог оказался невысокого роста, лысеющий и практически седой. Голова большая, круглая, лицо гладко выбрито, несмотря на многочисленные складки кожи на шее и вокруг рта. Глаза на фоне размеров головы выглядят маленькими. Полноватый, он одет в брюки, майку и свитер.

– Может, вы пока дадите Ангелине задание, а мы в это время поговорим?

– Ладно, – противно согласился он. – Анжелочка, пойдём. Я покажу, что нужно будет сделать.

Вскоре Григорий вернулся и пригласил Василия на кухню. Квартира просторная, с отличной новой мебелью, но уже со шлейфом обжитости. Сели за длинный с расчётом на гостей стол. Пожилой мужчина принёс чайник, заварник и кружки.

– Чай травяной, успокаивающий. Давление, знаете ли.

– Понимаю, – кивнул Василий, наливая себе.

– Таки понимаете?

– Учитывая ваши вкусы и род деятельности, – твёрдо проговорил Василий, посмотрев Григорию в глаза.

– Хм… как интересно, – хозяин квартиры аккуратно сел, держась за стол и спинку стула. – Что вы имеете в виду?

– Георгий, – поиграл желваками Василий, – тема скользкая, а мне очень не хочется ходить вокруг да около. Хочу попросить вас прекратить знаки внимания в сторону Ангелины.

Пожилой педагог продолжительно посмотрел на молодого гостя.

– Без потери качества вашего преподавания, – добавил Василий.

Ещё одна молчаливая пауза. Затем Георгий Антонович показал на кружку и взялся за свою. Василий тоже сделал глоток.

– Нравится вкус?

– Неплохой, – оценил он. – Я бы даже хотел узнать состав.

– Любите чай?

– Да, намного больше, чем всё остальное.

– Я вот тоже, – с натужным выдохом проговорил репетитор и посмотрел в окно, что кутается в плотный и красивый тюль. – Что же, товарищ защитник чести моей юной ученицы, я вас понял. Обещаю поползновения, – тут он закашлялся, – тьфу! Всё никак от курева этого не отойду. Года два как бросил, а ещё выходит. Так вот, обещаю поползновения исключить из программы обучения.

– Благодарю. Буду признателен, – кивнул Василий и сделал глоток.

– А не утолите ли вы моё любопытство, Василий… Как бы выразиться корректней?…

– Я друг семьи Триптих и по совместительству приглядываю за Ангелиной. Довольно тесно приглядываю.

– А-а! – взметнулись его брови, а губы разошлись в улыбке. – Всё понятно. Это многое объясняет. Что ж, весьма похвально. Давайте поднимем эти чашечки за успешную сдачу экзаменов, не скажу нашей, драгоценной Ангелины.

– С радостью, – протянул Василий фарфоровую чашку навстречу. Раздался тонкий звон.

Георгий Антонович обернулся, открыл шкафчик и с натужным стоном выудил пакет.

– Вот, возьмите. Состав там написан, а пока будет вам подарок.

– Благодарю.

– Ну-с, а теперь извольте оставить нас наедине, Василий, – поднялся пожилой мужчина. – Доверяете?

– Да, теперь доверяю. Зайду только, попрощаюсь.

Ангелина пребывала в привычно-приподнятом настроении, умилительно грызя карандаш и считая что-то в уме. Довольный результатом, Василий покинул квартиру и решил пойти домой пешком.

Вольно или нет, но он полностью увяз в обстоятельствах жизни соседки. Ещё недавно она была просто докучающим фактором, фигурировали где-то на периферии. Извечный вопрос «А правильно ли я поступаю?» вновь взялся точить Василия. Вот только если раньше ему было больше почвы, то сейчас силы быстро угасли. Решение уже озвучено. И менять его Василий не собирается.

После таких событий Василий стал каждый день интересоваться, как прошли занятия. Сегодня писать не пришлось – Ангелина заявилась в гости, чуть не рухнув на руки.

– Чего случилось?

– Не могу больше, Basil! Ненавижу учёбу, школу и экзамены!

В больших глазах застыло зимнее холодное небо.

– Абсолютно нормальное отношение.

– Издевательство какое-то, – ненадолго оторвалась она от груди.