Владимир Поселягин - Чародей

В общем, по лагерю пошла тревога. Не боевая. Похороны утром были, старик ночью умер, сейчас даже обед не наступил. Сворачивался лагерь, три месяца ещё не прошли, два с половиной только, но глава так решил, сам хан после похорон улетел в столицу, меняем место стоянки. Время для этого ещё есть, так что я встал, как и остальные слабосилки, и отряхивая задницу от мусора, что налипла к коже ягодиц, подошёл к надсмотрщику и позволил надеть ошейник. А как по-другому? Вся погрузка на нашей шее.

Тяжело дыша и обливаясь потом, я на нетвёрдо держащихся ногах, под злорадные ухмылки сокамерников, прошёл в пентаграмму, антимагический ошейник с меня уже сняли, и отойдя в сторону, своих одеял у меня тут нет, осторожно сел. То, что я так опасался, случилось. Перебазирование прошло неплохо, к наступлению темноты как раз закончили с обустройством на новом месте, вытянули воду наверх, устроили купальни, колодцы, туалеты и причальные мачты. В общем, обычная и привычная работа. Я был направлен в группу, которая последней покидала старый лагерь, так как бытовиков у ханцев было шестеро, то пятеро направились к новому лагерю, а я тут всё равнял с землёй. Рядом со мной охранник ходил, я же без ошейника, иначе магичить не смогу. Да и то чтобы всё сделать мне выдали мелкий камешек кварца, заполненный маной под завязку. Своего-то Источника не хватит для всех дел. В общем, после моей работы на месте нашей бывшей стоянки осталась степь с густой травой. Я восстановил её даже там, где шатры стояли, и ничего не напоминало, что тут раньше что-то было. Все купальни под открытым небом, колодцы и мачты, всё убрал, жилы вернул вниз. Это приказ хана, в этом мире к экологии довольно серьёзно относились. Были причины. Когда за нами прилетел шелх, старый баркас, его как посыльный используют, за свежими продуктами в столицу гоняют, я уже закончил, и так меня доставили к новому лагерю. Недолго летели, часа два, ветер умеренный, значит новый лагерь километрах в трёхстах от старого. А утром вывели, надели ошейник и привязали к столбу, где рабов наказывают, у этого я первым был, и двадцать ударов кнутом, всю спину изодрали. Три часа у столба в таком виде простоял, уже сознание начал терять, когда наконец лекаря допустили к телу, дали напиться и вот вернули в пентаграмму. Маги-рабы их не покидали, если только рабочих рук не хватало, это обычные рабы с утра до вечера тут как мотыльки летали.

Сказать, что я был зол, значит ничего не сказать. Если ранее я смотрел на местных кочевников с призмой симпатии, ну нравился мне стиль их жизни, давно примериваю его на себя, то теперь враги навечно, такое не прощается, хотя я краем сознания понимал причины экзекуции. Показать мне своё место. Даже не стали выдумывать причины, просто для профилактики. Однако характер у меня такой, сделали мне плохо, враги на всю жизнь. Буду мстить. Сейчас же, устроившись на своём обычном месте, в углу круглой пентаграммы, мне к слову одеяло так и не выдали, спал на голой земле. Из соседей по пентаграмме делится со мной никто не собирался, хотя лишние одеяла были, я видел. Ну, как они со мной, так и я с ними. В побег один пойду. Друзей у меня тут нет. Тело в порядке, лекарь что мной занимался был вполне неплох, не как мастер магии что занял наш с учителем шатёр, но тоже на уровне. Тот в рабстве уже два года, так что с его возможностями я давно успел познакомиться. Вообще выкупиться из рабства довольно легко, родственники это делают, платят. Основная статья доходов во время таких набегов на соседние государства. Я же сын рабыни, точнее тело что мне досталось его было, соответственно я тоже был рабом, хан сообщил об этом и на мою новую ауру поставили метку раба, и выкупать меня уже некому. В общем, тело в порядке, то что руки и ноги трясутся, это последствия экзекуции и нервы. Ничего, продолжу взлом защиты, а там в бега. Уже всё продумано.

Я не шучу, несмотря на серьёзную охрану, шансы были, потому как у меня свои секреты имелись. Я получил некоторые знания от учителя, и я был единственным с кем тот ими поделился. Пока есть время до темноты, а я думаю успею всё сделать, стоит описать как учился. На второй год обучения, мне как раз шесть лет исполнилось, поинтересовался у учителя, почему знания не передают так как я язык получил, амулетом, а приходиться тупо учить и практиковаться под присмотром учителя. Тот особо не раздумывая сообщил что умирали от таких опытов добровольцы. Размышлял я примерно неделю, и снова подошёл к учителю. Причём, общались мы письменно, на магическом пергаменте, что не нужно стирали и писали. Причина банальна. Нас могли прослушивать. Ключ-амулет доступа в пентаграмму ещё и подслушивающее дистанционное устройство. А ну как рабы побег замышляют? Там даже шёпот слышно, так что в такие моменты мы и общались письменно. Это конечно не быстро, зато тайно и практично. Вот письменно и пояснил свои мысли. Если брали память одного мага и устанавливать в память другого, то не удивительно что подопытные погибали. Объём большой, мозг не выдерживал нагрузки. А если передавать понемногу? Учитель месяц размышлял и делал теоретические выводы. В общем, решили попробовать. На мне конечно. Сам учитель вполне умел делать амулеты языка высшего качества, тот коим меня обучил как раз его работа. Знания языка тот у себя снимал, всё же аристократ, граф как никак. Первый уровень сложности тот амулет. Да, к слову, градация в артефактах по уровню сложности тоже имелась. Пять уровней, пятый самый низкий, поделки деревенских одарённых, потом четвёртый, уже серьёзный и основной для использования населением этого мира, третий заметно сложнее, средний по мощности. Потом второй, и первый, самый сложный и мощный. Есть ещё и безуровневые, но таких специалистов немного. Думаете почему немного? Я сам был в шоке, когда учитель объяснил. Таких трудоголиков в учёбе как мы с ним — мизер. Лень, вот что довлеет над местными жителями. Всё есть, зачем учиться? Так что настоящие мастера, они трудоголики. Остальные поднялись на тот уровень что им нужно и дальше их не заботит. Не особо удивлён, на Земле всё также. Я и на Земле был трудоголиком. У нас в клане всего двое таких, я да дед, глава клана. Мне кажется тот поглядывать на меня начал как на свою замену, но к счастью я оказался здесь. Никогда не желал главой клана быть, как мой отец. Это каторга, а не честь.