Надежда Мамаева: Ловец [СИ]

Вот только тех, кому предстояло стать ловцами, это волновало мало. Особенно сейчас, когда грудь сжимали холодные обручи, перед завязанными глазами плыли разноцветные круги, а пальцы одеревенели. Казалось, еще краткий миг, и Тэд сдастся, откроет рот в бесплотной попытке вдохнуть, и его легкие заполнит соленая муть со дна.

«Только не сдаваться, только не сдаваться…», — последняя мысль на границе ускользающего сознания и … Тэд проснулся. Он открыл глаза, все еще судорожно глотая ртом воздух.

— Всего лишь сон. Тлен и пепел, опять этот сволочной сон! — ловец провел ладонью по лицу, стирая холодный пот.

Кошмар, сотканный из воспоминаний дня, которому минуло уже пять лет, посещал его редко. Порою Тэд малодушно думал, что избавился от него вовсе. Ан нет, память, как садист-извращенец, подкидывала картины некогда пережитого в самый неожиданный момент. Вот как сейчас, когда под боком спала, укрывшись простыней, девица.

Сегодня у Тэда выдалась жаркая ночка, и он не прочь был ее повторить. Всю, кроме этого растреклятого сна. А ведь тогда вынырнули на поверхность всего семеро. Семеро из трех дюжин! Мессир, помниться, обронил с сожалением, что в том году мало у кого дар полностью раскрылся… Напыщенную морду этого индюка Тэд тогда, казалось бы, запомнил навсегда. Но сейчас, по прошествии пяти лет черты одутловатого лица уже расплывались перед мысленным взором, зато ненависть — ненависть была прежней.

Его, пацана, выросшего на улице, в одиннадцать лет поймали на краже. Уже тогда Тед был знатным щипачом. Беспризорника ждали исправительные работы на рудниках. И его бы отправили на хребет, чьи пики возвышались над морем на сотни футов, если бы не тот, у кого малой умудрился стянуть кошель. Тэд нарвался на стража Оплота — Хьюго Стоуна, чье лицо было изукрашено уродливым рисунком шрамов.

Тэд помнил того меченного стража, что пришел в тюрьму и долго стоял по другую сторону решетки, изучая воришку, сумевшего его обчистить. Пристально так смотрел, с прищуром. А потом повернулся к стражнику на посту и бросил:

— Этого, — он ткнул пальцем в Тэда, сидевшего на прелой соломе в углу, — забираю с собой.

Охранник не успел ничего возразить, как Хьюго сжал кулак, а когда его пальцы раскрылись, из ладони полилось сияние.

Стражам Оплота не нужны ключи от замков. Им не нужны и разрешения, подписанные полисменами. Они — выше законов простых смертных. Они — сами закон. Закон магического равновесия. Стражи Оплота, ловцы душ, мессиры — три опоры и залог того, что сектора не захлебнуться в водах, что не падут барьеры, что самые страшные преступники из людей и магов понесут наказание даже после смерти.

Вот только самих будущих ловцов порою не спрашивали — хотят ли они участи вершителей высшего закона. Да, в Оплоте были и те, кто грезил стать ловцами. Некоторых — даже с радостью отдавали родители, едва у дитя обнаруживался дар. Вот только мало кто знал, что творится за Северным пределом. В течение долгих десяти лет из мальчишек ковали клинки. А методы воспитания… не все ли равно, если в итоге выходила ладная и верная сталь?

Тэда тоже «ковали». И наставник, «создавший» его, поставил свое клеймо — росчерк шрама на правом плече. А еще — татуировку во всю длину позвоночника в виде скьявона. Этот меч — как клеймо и символ ловцов, отражение их предназначения: карать и защищать. Набитый рукой мастера клинок выглядел как настоящий: порою капли пота сверкали на спине словно блики на кромке обоюдоострого меча, а защитная корзина на эфесе, что располагалась аккурат меж лопаток, была практически осязаемой. Иногда, когда позвоночник пронзала волна жара во время рейдов по сумеречному лабиринту, Тэду казалось — что он — всего лишь причудливые ножны этого клинка.

Девица в постели сонно потянулась и что-то замурлыкала, но паршивые воспоминания уже взяли верх. Ловец попытался вытеснить их самым простым и действенным способом: подмял мягкое и податливое тело под себя.

Делившая с ним ложе была темненькая, с упругой грудью, привлекательная. Правда, лицо ее вчера Тэд не особо рассматривал. Его интересовало то, что пониже. А девочка попалась согласная на все. И это все он усердно вчера пробовал. И на подоконнике, и прижав ее к стене, пока они не добрались до кровати.

Сейчас, в утреннем сумраке, он удосужился взглянуть на ее мордашку. Ничего так. Высокие скулы, тонкие брови, чуть большеватый рот, которым девица вчера так усердно работала, что в уголках отметились небольшие трещинки. Наверняка, сегодня ей будет не только больно пить, но и сидеть…