Дмитрий Тихонов - Медианн №3, 2020

— Поняла, но вы меня вылечили, и я хотела отблагодарить.

Черный медленно подошел к столу. В его движениях, несмотря на неуклюжесть, чувствовались затаенная грация и опасность. Ксиня на миг подумала, что плохо будет тем, кто разозлит старика.

Колдун длинными белыми паучьими пальцами подцепил кусочек гриба и положил в рот. Немного сыровато, но все же лучше, чем обычно.

— Тьфу, — он сплюнул на пол.

— Вам не понравилось?

— Похоже на требуху лося.

— Попробуйте яйца. Я их достала из гнезда… на дереве.

Она с такой надеждой смотрела на старика, что тот поневоле наклонился и втянул желток.

Про какое дерево она говорила? Уж не то ли, где недавно поселились какие-то мелкие птицы? А высота то нешуточная!

— Ну как?

— Сойдет, — нехотя буркнул Черный и сделал вид, что с трудом проглотил, — но если надумала меня отравить.

Ксиня замотала головой.

— Еще хоть раз попробуешь что-то взять без спросу. — угроза прозвучала довольно глупо, но жертва закивала в знак согласия и поклялась больше ничего не брать.

Черный удалился в дальнюю комнату, прихватив с собой миску с едой. И там уже с удовольствием съел. Отставив посуду, он вновь подумал о Ксине. К чему было ругать? Она прекрасно понимает, что умрет. И все же залезла на дерево, накормила паука, нашла грибы, а ведь могла попытаться сбежать. Хотя бежать с болота невозможно — об этом старик позаботился.

Черный попытался выбросить из головы лишние мысли и вернулся к ребенку. Положил его на стол, взял длинный кривой нож и начал наносить на тельце древние символы.

Она хотела поблагодарить. Символ угасания.

Хотела сказать спасибо. Символ перехода.

Она могла сбежать, но смирилась. Символ возрождения.

Некуда бежать. Символ врат.

Черный отложил нож и снова погрузил младенца в корыто с темной жидкостью. Наступало время второго ритуала.

— Заходи, — Черный подтолкнул.

Ксиня протиснулась в деревянный домик. В середине единственной комнаты была вырыта яма, кишащая белыми червяками. По кругу у стен теснились полки. Ксиня осторожно села на одну из них, ощущая холод и влагу. До этого Черный велел раздеться и тут же сжег ее одежду в печи.

Колдун закрыл дверь на засов, оставив жертву в темноте. Слышалось копошение червей в яме и поскрипывание деревянных полок.

Несмотря на холод, Ксиня чувствовала странное облегчение. Легкость хоть и притупилась немного, но все еще жила где-то внутри. Она вселяла странную надежду, что все будет хорошо и скоро закончится. Ксиня дотронулась до незаметных шрамов и невольно улыбнулась. Как же хорошо избавиться от того, что напоминало прошлую боль. Ксиня ненавидела боль, хоть и привыкла к ней. Каждый раз, когда тот или иной «приятель» мачехи резал ножом или прикладывал раскаленную иглу, где-то внутри разливался странный огонь.

Этот огонь повелевал чувствами, хотя Ксиня никогда не решалась дать ему волю. Она ненавидела своих мучителей. Она мечтала, чтобы в них ударила молния или сбила лошадь, чтобы они внезапно заболели или взорвались, забрызгав все вокруг кровью и внутренностями. Она мечтала сама воткнуть нож им в горло или вырвать глаза и посмеяться, когда изверги будут ползать по полу и искать их. Огонь часто жег изнутри, но разве она могла с ним что-то сделать?

В комнате стало труднее дышать. Полки нагрелись и теперь обжигали кожу. Ксиня встала. Босые пятки наступили на червяков. Те лопались, обдавая пальцы ног слизью. Ксиня поморщилась, почувствовав жжение. Она попыталась вновь забраться на полку, но тут же одернула руку. Возле потолка темноту разрезал огонь. Заживо… он хочет, чтобы она сгорела заживо! Ксиня сглотнула от страха. Всплыли воспоминания о горящих лучинах, которые об нее тушили. Было больно, оставались ожоги. Каково это — сгореть? Наверное, дико больно. Сколько она промучается, прежде чем умрет? Ксиня решила не дожидаться этого и задержала дыхание. Лучше задохнуться — это будет быстрее.

Она присела возле ямы, чувствуя, как черви ползают по пальцам. Попыталась отстраниться от всего. Очень хотелось вздохнуть, но она только сильнее стиснула зубы. Огонь быстро спускался. По телу лился пот, а воздух прогрелся настолько, что кажется, снеси курица яйцо — оно получилось бы вкрутую.

Ксиня легла на пол. Она сжала кулаки, заставляя себя ни в коем случае не вдыхать. Перед глазами потемнело. Еще немного. еще чуть-чуть. И тут вспыхнули волосы. Ксиня вскрикнула и невольно вдохнула. На секунду стало легче, но тут она снова начала задыхаться — теперь уже от нехватки воздуха в самой комнатке. Огонь почти касался кожи и единственным спасением была яма с червями.