Андрей Кокоулин - Мастер осенних листьев

— А где… Ох! — Деодор, побледнев, запоздало обратил внимание на Эльгу, съежившуюся за марбеттой. — Она с вами? — показал пальцем он.

— Разумеется. Эльга, выгляни.

— Да, мастер Мару.

Эльга отклонилась в сторону.

— Здрасьте.

Локоть Деодора слетел с подоконника, а ладонь прижалась к свитке в районе груди.

— Ка… Какой нежный цветок. Я однозначно сражен. В самое сердце. Какая невинность! Какая чистота!

Глаза гостя сделались масляными, на лбу проступили бисеринки пота.

— Она будет набивать ваш букет, — сказала Унисса.

— Да-а? — Деодор только что не облизнулся. — Я с превеликим удовольствием… Подождите, я несколько не так сижу.

Он, поерзав, принял торжественную позу — упер руку в бок, вобрал живот и выпятил грудь. Рыцек, объявившийся рядом, был вежливо отодвинут носком башмака.

— Так лучше?

— Да. Только вы так и не обмолвились о причине вашего желания.

— Ах, мое желание!

Деодор принужденно рассмеялся.

— Я боюсь, ваша ученица воспримет меня, как человека, полного низких страстей.

— Не бойтесь.

— Кхм, кхм. В целом, мне, конечно, хочется искренности в отношениях. Искренности и легкости. И восхищения. Чтобы я был всем, всем, речкой, травкой, небом. Вот чтобы любая посмотрела на букет — и отдалась.

— Понятно, — сказала Унисса.

— Это возможно? — с надеждой посмотрел Деодор.

— Пожалуй, нам понадобится несколько попыток, — раздумчиво сказала мастер. — Это займет часов пять.

— Я не тороплюсь, — заверил ее гость, промокая лоб платком. — Тем более, если ваша ученица сядет ко мне немного боком.

— А по-моему, так, как она сидит сейчас, даже лучше, — сказала Унисса. — Всегда есть возможность дофантазировать, дорисовать в уме, что не видно. Что там, за марбеттой? Ведь всякое может быть.

У Деодора в добавок к пунцовым щекам густо покраснела шея.

— Вы правы, — сказал он и теперь уже облизнулся по-настоящему. — Мне уже не терпится получить букет.

Унисса, подобрав ногу, уселась на стул у Эльги за спиной.

— Что ж, ученица, начинай.

Букет не пошел сразу.

Руки дрожали. Печать покусывала кожу. Деодор — репейник, малина и липа — непременно встречал ее взгляд сладкой, липкой улыбкой, от которой так и хотелось расплеваться и передернуть плечами.

На доске тоже все липло — листья к листьям и к подушечкам пальцев. Рисунок скакал и ломался. Букетное лицо Деодора оплывало, становясь жидкой кашицей. Сколько липой не корми — все не в прок.

Унисса следила молча.

Это молчание действовало на Эльгу сильнее, чем если бы мастер ее поправляла, и она то пережимала листья, то резала ногтем лишнее. Видимо, все было безнадежно, раз не стоило и одного слова.

Пальцы выбивали тревожные звуки. Не размеренное «тум-тум», а безумное «тум-бам-фыр-р-бом-бам». Листья ссорились еще в воздухе. Репейник грыз липу, липа душила малину. Малина брызгала кровью.

— Деодор, не хотите чаю? — спросила вдруг Унисса.

— С удовольствием! — сказал Деодор. — Я получаюсь?

— Пока рано говорить.

Деодор вытянул шею.

— А я могу посмотреть?

— Нет. Вам лучше не двигаться.

— Почему?

— Незримая связь, — значительно сказала Унисса.

— Понима-аю.

Деодор отклонился назад, принимая прежнюю позу. Правда, успел почесать ногу.

— Потерпите, — сказала ему Унисса.

— Я бесконечно терпелив, — ответил мужчина. — Я — как камень. Кеммих — это «камень» по старому-то. Не знали, нет?

— Замечательно.

Унисса пропала в проеме, оставив Эльгу с Деодором наедине.

Листья, похрустывая, прыгали с доски, как путники в пропасть. Эльга кусала губы и пальцы на левой руке. Если бы помогало!

— А у нашего нежного цветка есть молодой человек? — медовым голосом спросил Деодор после короткой паузы.

Эльга не сразу сообразила, что «нежный цветок» — это она.

— Вы отвлекаете.

Бум-бом-пум — пальцами по доске. Словно не девять месяцев в обучении, а день. Или и того меньше.

— Да-да. Но все-таки? — настаивал гость.

— Есть.

— Серьезно? — не поверил Деодор. — Вы так молоды, Эльга. Вас же Эльга зовут? Я слышал. Эля, Элечка…

Он словно попробовал имя на вкус.

— Вы сейчас наговорите под пальцы, — сердито сказала Эльга, — вообще ничего не получится.

— А я в вас верю, — улыбнулся Деодор. — Так ваш молодой человек опытен? Одного с вами возраста, Элечка?

На кухне звякнуло. Из отдушин дохнуло теплом.

— Он ученик мастера боя, — сказала Эльга.

— М-м… Опасный, должно быть, соперник.

— Да, он воевал с тангарийцами.