Мадлен Миллер - Цирцея [litres]

И, обращаясь к пропитавшему воздух туману, я сказала свое слово.

Сцилла зашипела. Взгляд ее не выражал ничего, хоть чуточку похожего на любопытство. Головы раскачивались, осматривая палубу, будто разыскивали еще баранов, прежде не замеченных. Я слышала, как Телемах за моей спиной гребет изо всех сил. Он один и двигал нас вперед – парус повис тряпкой.

Я заметила тот миг, когда глаза Сциллы пронзили мою иллюзию и углядели его. Она нетерпеливо, утробно завыла.

– Нет! – Я взмахнула копьем. – Этот смертный под моей защитой. Тронь его, и обречешь себя на вечные муки. У меня Тригонов хвост, видишь?

Она завопила опять. Дохнув, обдала меня зловонием и иссушающим жаром. Головы ее от возбуждения раскачивались все быстрее. Они кусали воздух, из пастей свисали длинные нити слюны. Она боялась копья, но надолго этот страх ее не сдержал бы. Ей полюбился вкус человеческой плоти. Сцилла алкала ее. Цепенящий, темный ужас накатил на меня. Я почувствовала, что чары начали действовать, я могла поклясться в этом. Неужели ошиблась? От паники взмокла спина. Мне придется сразиться с шестью хищными головами сразу. А воевать меня разве учили? Со мной и одна голова справится, и тогда Телемах… докончить эту мысль я себе не позволила. Разум мой насаживал одну идею на другую – все сплошь бесполезные: о заклятиях, неспособных затронуть Сциллу, ядах, которых у меня не было, богах, что не придут на помощь. Я могла бы сказать Телемаху: “Прыгай в воду!”, да куда бы он поплыл? Вне досягаемости Сциллы лежал лишь один путь – прямиком во всепоглощающий водоворот Харибды.

Я встала между ней и Телемахом, выставив копье, натянутая как струна. Нужно ранить ее, прежде чем она меня достанет, так я себе сказала. Нужно хотя бы пустить Тригонов яд ей в кровь. Я приготовилась к удару.

Но его не последовало. Одна из пастей Сциллы как-то странно задвигалась, челюсти болтались туда-сюда. Она будто бы подавилась – такой из глубин ее груди вырвался звук. Потом рыгнула, и зубы ее облила желтая пена.

– Что такое? – раздался голос Телемаха. – Что происходит?

Отвечать времени не было. Тело Сциллы вывалилось из тумана. Эту студенистую громаду я увидела впервые. На наших глазах, прямо над нами она съезжала вниз, царапаясь о скалу. Головы Сциллы визжали и взметывались, будто силясь втащить тело обратно. Но оно лишь неудержимо сползало, как камнями нагруженное. Я уже видела, откуда растут ее конечности – двенадцать уродливых щупалец тянулись от туловища куда-то в туман. Гермес говорил, Сцилла всегда их прячет, они свернуты кольцами там, в ее пещере, среди костей да завалявшихся обрывков плоти, и крепко держатся за камни, чтоб остальная Сцилла, ринувшись вниз за поживой, могла вернуться обратно.

Головы скулили, лязгали зубами и, становясь на дыбы, норовили покусать свои же шеи. Серую кожу Сциллы исполосовали потеки желтой пены и ее собственной красной крови. Где-то зашуршало, будто валун волокли по земле, и вдруг нечто серое, пролетев мимо нас, шлепнулось в воду рядом с лодкой. Палуба резко накренилась, я едва устояла на ногах. А обретя равновесие, поняла, что вижу одну из гигантских конечностей Сциллы. Толстая, как самый древний дуб на Ээе, она висела плетью, уходя под воду.

Хватка ее разжалась.

– Уходим, – сказала я. – Быстрее. Это только начало.

И не успела договорить, как шуршание послышалось вновь.

Телемах предостерегающе вскрикнул. Вторая конечность шлепнулась так близко к корме, что утянула ее за собой – поручень ушел под воду наполовину. Толчок сбил меня с ног, а Телемаха сбросил со скамьи. Но он сумел удержать весла и, поднатужившись, вогнал их на место. Вокруг нас бурлили волны, лодку кидало то вверх, то вниз. А над нашими головами вопила и билась Сцилла. Под тяжестью упавших конечностей она сползала со скалы. Мы оказались уже в пределах досягаемости, но Сцилле было не до нас. Она яростно кусала обмякшую плоть своих щупалец. Поколебавшись мгновение, я воткнула древко копья меж тюков с припасами, чтобы не укатилось в неразберихе. И выхватила у Телемаха одно весло.

– Ходу.

Мы гребли изо всех сил. Еще одна конечность, прошуршав, рухнула в воду, поднятая ею волна захлестнула палубу и развернула нас носом к Харибде. Я увидела мельком этот вихревой хаос, поглощавший целые корабли. Вцепившись в руль, Телемах пытался повернуть лодку.

– Веревку! – крикнул он.

Я выкопала ее из тюков с припасами. Сделав петлю, Телемах накинул веревку на руль, дернул, силясь направить лодку назад, прочь из пролива. Тело Сциллы раскачивалось над нами на высоте в две мачты. Конечности вываливались одна за другой, и каждый рывок утягивал болтавшееся туловище все ниже.