Марик Лернер - Обмануть смерть

– А это? – не дождавшись реакции, достал из выдвижного ящика толстую книгу и повернул ее ко мне, предварительно раскрыв на заложенной странице. Спросил с ощутимой ехидцей. – Зеркало дать?

– Не могу отрицать наше сходство, – без особой радости заявил абсолютно очевидное, – но должен заметить, хоть данная книга мне не известна, судя по виду пергамента и манере изображения, ей лет шестьсот, не меньше.

– Почти семьсот, – любовно погладив страницу, заверил первосвященник.

– Ну, может быть, данный человек приходится мне каким-то дальним родственником? И что?

– Только не надо строить из себя идиота! – почти прошипел первосвященник, с грохотом захлопывая том.

В другом месте я бы обязательно прочел лекцию о правильном отношении к книжной мудрости вообще и столь древней в частности. Сейчас раздражать не стоило. Хотя куда уж хуже. – Не говори мне, что ты не ведаешь о Враче. Я же просил не врать!

Сейчас он бы похож на изготовившуюся к удару кобру. Еще немного, и плюнет в меня ядом.

– Я много раз страдал от излишнего любопытства, но сейчас честно вас не понимаю. Допустим, я читал кое-какие его работы, но какое отношение имеет данная картинка ко мне? А тем более – тот юноша.

– Хм, – пробурчал первосвященник задумчиво, – а ведь действительно мог не признать. Себя в зеркале тридцатилетней давности не увидишь.

– Кого?

– Как происходило воцарение Врача? – резко спросил первосвященник.

– Ну, – помявшись под пронзительным взглядом, вынужден был признать некоторую степень знакомства с процедурой, все равно об этом можно прочитать не в одной книге, хотя и не общедоступной, но отнюдь не редкой, – он умирал, труп не вскрывали, а через какое-то время проводились не известные никому, кроме жрецов, обряды, и Врач возрождался снова. Э… в юном виде, – я бубнил, лихорадочно соображая: чего он, собственно, добивается? Древних тайн от меня не дождется. – Душа якобы переселялась в новое тело. По неведомым признакам посвященные определяли нужного человека заранее. Они, э… воплощения всегда были на одно лицо…

– Дошло? – очень доброжелательно спросил первосвященник.

– Знаете, – сказал настороженно, – это очень интересный юридический казус.

Послышалось очень противное хихиканье, и от взора мага я просто замерз.

– Даже если я, а это еще доказать необходимо, – подчеркнул поспешно, – являюсь потенциальным реципиентом, в которого должна переселиться душа Врача, то последний раз он умер страшно давно, и цепочка возрождений давно оборвалась.

– А кто это может гарантировать? – спросил зажившийся на белом свете старичок очень ласковым тоном, – смерти его никто не видел.

– Как это?

– Да, да. Вопреки официальным утверждениям, Врача не удалось захватить во время войны и уничтожить, – в голосе звякнул металл. – Никто не может утверждать с полной уверенностью, что его доверенные жрецы не бродят по земле и не выполняют свой долг. Во всяком случае, очень любопытно было ознакомиться с твоей биографией и деятельностью. К примеру, что за человек был твой учитель, а?!!!

Ой, влип! И ведь что не говори, а чисто для спокойствия меня не убить, так засунуть в глубокий подвал требуется. Так…

– Я клянусь своими руками и памятью, – произнес, четко выговаривая каждое слово, – что Тудор никогда не обсуждал со мной Храм Врача, тамошние порядки, его лично, и не совершал никаких обрядов, э… могущих привести к замещению меня некой… э… демонической сущностью. Никто и никогда не пытался сделать из меня бога или внушить подобные мысли.

Можешь кушать – чистая правда. Я давно научился не врать прямо.

– И еще… когда он выходил на площадь, возродившись, люди заходились в экстазе, ползали и готовы были целовать ему ноги. Э… во всяком случае, так сказано в хрониках. Собственно, нечто подобное я почуял, войдя сюда. Э… божественные эманации, то бишь, истечение благости… – я запнулся, ища точное определение.

Наверняка у мага есть слова для подобных действий. Внушить почтение и заставить пускать слезы от умиления и восторга не так уж сложно. Вопрос, каково количество народа, на которое необходимо подействовать. Один-два – плевое дело. Это ж его работа. Первосвященник на такое не способен. Он, судя по всему, особым талантом не обладает. Скотина редкостная, по всем признакам, но в этом плане не имеет в запасе ничего особенного. Потому и артефакт держит под рукой.

– Ничего подобного со мной никогда не происходило. И никому я не сумел внушить почтительность. Вечно со мной торгуются или требуют немедленно излечить больного, а не то будут ужасные последствия.