Александра Плотникова - Бешеный волк [СИ]

Ведро плюхнуло водой перед носом.

— Опусти руку в воду. Немедленно.

Так близко бьется жилка на шее… Всего один рывок, один ма-аленький рывок… Голова тут же отзывается болью на крамольные мысли. Он уже пробовал нападать на хозяина. Думал, сдохнет от боли. И надо встать, покорно сунуть тощую руку в этот жидкий огонь, достав пальцами до дна. И смотреть, как плавится плоть, теряя сознание от боли…

Ваэрдена трясло в беззвучной истерике. Ни слез, ни криков, только намертво сдавленное спазмом горло да дрожь, доходящая до мучительных судорог. Старейшина стоял перед ним на коленях и крепко сжимал в объятиях, гладя по волосам. Подпорченная одежда и впившиеся в кожу когти — мелочь.

— Успокойся, тише, тише… Это только память. Я больше не буду ни о чем спрашивать…

Обнять взбудораженный разум, приглушить, загладить, не то, чего доброго, мальчишка кинется убивать без разбору.

— Тише, тише, — нашептывал Тореайдр прямо в мозг Ваэрдену. А сам, сузив зрачки в ниточку, глядел в высокое окно, за которым опять клубились тучи. Он не жалел Волка, не унижал ложным сочувствием. В душе, прикрытая спокойствием и нажитым за долгую жизнь безразличием к мирским делам, поднималась ненависть. К таким, как Юфус и ему подобные. К тем, кто не желает признавать твое право на существование, если ты не такой как они. Спрашивать, действительно, не было надобности — Тореайдр уже видел, как дрессировали строптивого юнца, методично и вдумчиво, как забивали в мозг, в самую сердцевину, слепой рабский инстинкт подчинения, как калечили самую суть этого сильного, но полубезумного зверя. Достаточно было коснуться краешка памяти, чтобы увидеть всю череду поощрений и наказаний, почти кабальное полуголодное существование. Ваэрден был совершенно диким. Он не знал ни правил, ни законов, ни истории своей расы. Не знал даже, почему вода жжется, а кровь наоборот, лечит. А уж что такое Темный дар…

— За тысячи лет жизни я видел гораздо больше, чем ты, — увещевал притихшего младшего древний старец. — И поверь, приятного там было очень мало. Но то, что нас не убивает — делает нас сильнее. Поэтому ты будешь жить дальше, приняв свое бессмертие, как дар от него и забыв все прочее. Неприятности кончились. Пора учиться жить так, как тебе подобает.

— Я от него сбежал, — отстранился, наконец, Ваэрден. — Когда он в очередной раз куда-то уехал по делам. Я раньше боялся света, всегда возвращался затемно или пережидал в каком-нибудь подвале. А потом решил, что больше не хочу так жить. И уехал из города.

Храбрился мальчишка. Делал вид, что побег этот ему ничего не стоил. А сам старательно гнал от себя воспоминания.

— Он тебя искал? — Тореайдр разжал руки, поднялся и отступил, сочтя, что угроза нервного срыва миновала.

— Нет. Я бы знал. Я скорее поверю в то, что он… продолжает эксперимент в полевых условиях. Ему интересно, как я выкручусь.

Ваэрден откинулся в кресле и заложил руки за голову. Жест был нервный, сам он больше напоминал натянутую до предела струну. С вожделением поглядывал на пустой кубок из-под вина. Тореайдр его понимал — самое оно, после таких воспоминаний, напиться до зеленых алденят, но молодым ифенху крайне опасно что-либо пить, кроме крови.

Судя по всему, это именно тот Темный, о котором предупреждал Владыка Света, явившийся к Тореайдру почти пятьсот лет назад, когда еще не родилась даже бабка этого мальчишки. Спрашивается, откуда мог знать?.. «Светлые подобны богам» — говаривали когда-то прочие Старейшины, да примет Колесо их души. Хорош бог, пришел, надавал указаний, работой озадачил и исчез. Потом, правда, появился еще раз, но никаких толковых объяснений так и не дал. Только на результат посмотрел, кивнул и удалился.

«Хорошо им там, на своей стороне Колеса! Сидят чистенькие и могущественные, не боятся, что их на куски разнесет со дня на день!»

— Значит, он наверняка знает о том, что ты здесь… — задумчиво постучал когтем по подбородку старый ифенху. — Однако, через Договор ни он, ни Великий магистр не переступят. Побоятся.

Ваэрден вопросительно уставился на хозяина дома.

— Договор? Какой договор?

— Чуть меньше, чем пять столетий назад я со своими ребятами изрядно потрепал Великому магистру нервы. Так изрядно, что ряды Инквизиции поредели почти впятеро. Но и нас оставалась горстка, и все мечтали только о том, чтобы залечь в спячку лет на сто. Магистр глупцом не был ни тогда, ни сейчас. Поэтому мы и заключили перемирие. По его условиям всякий ифенху, оказавшийся под сводами леса Таймерин, для Ордена — неприкосновенен, а я обязуюсь не покидать своих владений. Они, видимо, надеялись таким образом запереть нас здесь… Но разве можно остановить реку или лесной пожар?