Александр Никитин - Бешеный лев

Несколько недель мы двигались по Карнскому тракту, не встречая никаких преград или препятствий. У меня стало складываться впечатление, что все вокруг ведут себя слишком расслабленно и совсем не заботятся о безопасности. Тогда где же разбойники, которых так опасался Мако?

— А вы не боитесь, что на нас нападут? — спросил я, однажды не сдержав любопытства.

— Пока мы в Драконовых пределах нам ни что не угрожает. Я задумался.

— А почему Драконовых?

— Ну как же, по имени Императора.

— Но ведь сейчас правит Император Тит!

— Значит по имени другого Императора. — подмигнув улыбнулся Сахиб.

— О! Во всей истории Вильф был всего один человек столь могущественный и великий! Правда, у вас, о нём стараются забыть. Вот уж не знаю почему! Такими надо гордиться! Правил твёрдой рукою!

Никому не давал спуску. Стоило, кому-то вторгнутся в его владения, как несчастный тут же узнавал его гнев. И никто не смел, сунутся к нему! Вот и осталось это в памяти людской. Даже сейчас разбойники побаиваются заходить сюда.

— Он был тираном, — отозвался на наш разговор Мако, — Скольких людей погубил, какая война после него началась! Не жалел, ни своих, ни чужих. Одним словом обрекал на гибель. Ей богу язык из железа, а сердце из свинца!

— А разве правитель должен быть иным?! — осведомился наш попутчик.

— О ком вы говорите? — не выдержал я.

— Невероятно! Вильф, ты что, никогда не слышал истории Мара? — воскликнул Сахиб.

— Сказка! — махнул по воздуху рукой Мако.

— На привале я расскажу тебе её! — пообещал купец из Алькара. И вот что поведал мне Сахиб, когда мы разбили бивак.

По мрачной узкой улочке, громко шлёпая по лужам и грязи, прошёл низенький, уже не молодой человек. Он был мало приметен. Годы напряжённой работы состарили раньше срока его лицо, хотя ему не было и сорока лет. Он спешил и то и дело запинался обо что-нибудь на своей дороге. Нервничал. У него были на то причины. Пару часов назад в академию заявилась императорская стража. Они собрали людей и объявили, что Именем Императора их обвиняют в измене, распространение крамольных мыслей и участие в тайном обществе. Затем несчастных казнили, там же в академическом саду. Без суда и следствия… Но его беспокоило не столько то, что среди казнённых были его друзья и коллеги преподаватели, сколько то, что он сам был членом этого общества. А значит, прийти могли и за ним. И сейчас ему приходилось пробираться не самым приятным путём в городе, что бы не быть замеченным никем. Он шёл к старому покосившемуся дому на окраине, где собирались члены общества, хотел предупредить остальных об опасности. Едва ноги вывели его из лабиринта переулков на широкую освещённую дорогу, как в глаза ему ударил луч света, ослепив и остановив на какое-то время. Придя в себя, он увидел удручающую картину. У входа в нужный ему дом стоял караул. Изнутри доносились крики, был слышен грохот посуды и ломающихся вещей. На заднем дворе лежали обезглавленные тела… «Опоздал. — подумал он, — Боже за что же так? Мы же не делали ничего дурного! Кому может навредить кружок учёных обменивающихся своими мыслями?» Однако это внезапная остановка спасла ему жизнь. Не будь её, он бы уже привлёк внимание караула. Человек развернулся и с досадой побрёл назад в тёмный проулок, постепенно всё прибавляя и прибавляя шаг, в конце концов, перейдя на бег. Император не остановится на достигнутом! Он пойдёт дальше и предаст мечу всех кого заподозрит. И значит надо скорее скрыться самому и укрыть свою семью. И человек понял это. Вбежав в свой дом, он велел жене собирать вещи в дорогу, пресекая всякие расспросы.

— Но что случилось? — билась она, — Мы живём здесь уже пятнадцать лет! Всё это время мы были на хорошем счету и ни с кем не сорились!

Ты стал уважаемым человеком. Что могло произойти?!

— Беспокойные настали времена и боюсь уважение нам не поможет. — отвечал он, — Пятнадцать лет назад я не знал, что нынешний Император дойдёт до такого.

— Но мы ни в чём не виноваты!

— Хватит причитать! Зови детей, мы уезжаем! Но как только он шагнул через дверь, уводя за собой своё семейство, чья-то тяжёлая рука преградила ему путь.

— Мар Туммий Цицео? — спросил грубым голосом рослый стражник. Человек оцепенел, встав на месте как вкопанный.

— Неее… Неее я… — слабым голосом протянул он. Стражник с недоверием взглянул на него, нахмурив брови. Он явно не поверил этим словам.