Юлия Галанина - Княженика. Книга 1. Золото

Настоящие горы, высокие, нелюдимые, возвышались дальше, поднимаясь за прибрежной грядой.

На воде, там, откуда мы прибыли, было еще светло, взблескивали волны.

На причале пахло мазутом, уголь похрустывал под ногами.

— Пошли? — предложил папа.

Остальные пассажиры уже разбрелись. Большая часть вообще высадилась в Северобайкальске. Папа подхватил сумку и мой рюкзачок, пошел первым. Я за ним. Навстречу нам торопился дядя Гриша.

— А выросла-то как! — закричал он издалека.

Подошел, хлопнул папу по плечу, перехватил вещи.

На берегу нас ждала тетя Неля. Высокий начес, обильно политый лаком, победно реял над ее макушкой.

Было так странно, что не нужно никуда ехать: дядя с тетей жили по нашим городским меркам неподалеку, мы спокойно дошли пешком до их дома.

— На веранде чаю попьем! — громко объясняла по пути тетя Неля. — Там вам и постелю, гости дорогие.

Она выглядела несколько сбитой с толку. Неужели папа ничего не объяснил ей, когда звонил?

Но удивляться было некогда, тетя распахнула выкрашенную в голубой цвет калитку.

Папа помедлил, словно не решаясь переступить порог ее дома, а потом спросил дядю:

— Гриш, у тебя машина на ходу?

— Ездиет маленько, — ухмыльнулся дядя Гриша.

— Нель, давай мы чаю с дороги попьем, но переночуем в избушке. Я так по ней соскучился… Завтра днем приедем.

Тетя растерялась, а дядя Гриша обрадовался и, пользуясь ее растерянностью, отправился прямиком в гараж.

Вот теперь папа спокойно шагнул во двор тетиного дома.

— А Анжелика, красавица наша, где? — спросил он с облегчением.

— Да гуляет где-то, — отмахнулась равнодушно тетя, поднимаясь на крыльцо и ковыряя ключом в навесном замке. — Пользуется тем, что пятница. Вот я ей хвост-то накручу, как вернется. И что вы, на ночь глядя, в Душкачан попретесь, не пойму. Выспались бы, как люди, да и поехали бы…

— Спасибо, Неля, но хочу в избушку, сил моих нет, — улыбнулся папа.

Дядя Гриша крикнул из гаража:

— Андрюха, сумки на крыльце оставь, я их в багажник запихну, пока вы чаи гоняете.

— А сам? — взвилась тетя Неля.

— Чай — не водка! — отрапортовал дядя Гриша, предусмотрительно не высовываясь из гаража.

Одуряющее пахли ночные фиалки, высаженные у крыльца.

Чай у тети был жидкий. А я люблю густой.

Торопливо опрокинув в себя по стакану бледно-желтого кипятка, мы с папой выбрались во двор, благо там затарахтел «жигуленок»: дядя Гриша, распахнув ворота настежь, выезжал на улицу.

— И чтобы по дороге нигде не задерживался! — напутствовала его грозно тетя Неля. — Знаю я тебя, только бы усвистеть со двора!

Дядя Гриша клялся и божился, что ни-ни, а сам сиял.

Я забралась на заднее, пыльное сиденье. Папа сел на переднее. И мы поехали в Душкачан, небольшую деревню на берегу реки Кичеры, расположенную неподалеку от Нижнеангарска. Там папа старался проводить все свои отпуска, рыбача и охотясь вволю.

— Ты-то не против? — спросил он, оборачиваясь ко мне.

— Ничуточки, — мрачно сказала я. — Только если мы еще раз чаю попьем…

— Сейчас у ларька остановлю, — пообещал дядя Гриша. — Заварка, сахар там есть, а вот хлеба нужно подкупить, да и печенья какого-нибудь. Я тут спальников захватил, чтобы не замерзли ночью-то.

Я думала, что выспалась в «Комете», но против моей воли глаза стали закрываться. Было уже совсем темно, фары освещали небольшой кусок дороги, а вокруг царила чернота, спрятавшая и дома, и придорожные кусты, и лес, и горы.

Когда доехали до папиной охотничьей избушки, я спала, скрючившись на заднем сиденье. Меня не стали будить, папа расстегнул и расстелил привезенный спальник, как одеяло, вытащил меня из машины сонную, довел до места ночлега, уложил на один край спальника, другим прикрыл.

И они еще долго сидели с дядей Гришей за столом, что-то обсуждая. Пахло свежей заваркой, хлебом, немного рыбой. Было непривычно тихо, отсутствовал городской шум.

Мне снилась вода, и похожие на моржей ольхонские холмы, встающие над холодным проливом.

Проснулась я от солнца. Через три окна на южной стене оно свободно проникало в избу. Было пусто. Я потянулась под спальником, подумала, не подремать ли еще… Ведь суббота, выходной. Было слышно, как по трассе, проложенной над деревушкой, проехала машина.

Солнце припекало и спать расхотелось. Захотелось найти маленький домик на краю огородика, засаженного картошкой.

Я вышла на высокое крыльцо — и поняла, что холодно. Совсем не по-сентябрьски. За полотном железной дороги увидела папу, который стоял на берегу в своей любимой лётной кожанке, смотрел на воду, на горы, возвышающиеся на противоположном берегу. Вернулась в дом, нашла на крючке какую-то старую телогрейку, видимо, дяди-Гришину, накинула ее и отправилась по утренним делам.