Юлия Галанина - Княженика. Книга 1. Золото

И еще она обожала рассказывать всякие страсти — кто из соседей умер, покалечился, был обманут, сам попался на каких-нибудь грязных делах, в общем, что-нибудь неприятное. Таких историй у тети Нели было неисчерпаемое количество — она же владела ларьком, который гордо назывался бутик и, стоя за прилавком, была в курсе всех дел в поселке. Дядя Гриша работал шофером водовозки, был страстным рыболовом, как и папа, и, по-моему, старался часто на глаза тете Неле не попадаться, будние дни пропадая на работе, а выходные — на рыбалке. С Анжелкой, то есть с Анжеликой, моей двоюродной сестрой, мы тоже как-то не особо дружили, с ней было скучно.

А теперь я должна у них прожить целый год…

И вдруг я подумала, что, может быть, папина идея не такая уж и удачная? Может, лучше мне было бы остаться в Красноярске?

Нет, там тоже оставаться было нельзя. Ладно, что раньше времени себя расстраивать.

Я вернулась в салон, забралась в кресло и задремала.

До Ольхона мы добрались к обеду. Папа был прав — остров отличался. Крутые безлесые утесы застыли над холодной водой. Степные травы покрывали их выпуклые лбы.

«Комета» остановилась в одном из заливов около баржи, служившей пристанью. Нас выпустили погулять. По барже. Внутри она была кирпично-красного цвета, видимо, хорошенько прокрашенная суриком. На берегу стояло в ряд несколько крохотных домиков, такие ставят на турбазах. За их строем укрылись пара домов побольше. По желто-зеленым степным склонам уходила куда-то вдаль линия электропередач. Серебристые опоры ЛЭП усиливали ощущение безлюдности и какой-то космической отрешенности.

Мы простояли дольше, чем предполагалось: в «Комете» что-то сломалось, она не заводилась. Пассажиры рассказывали друг другу страшные истории про то, как в других рейсах случались вещи и похлеще: как она заглохла посреди Байкала и всю ночь дрейфовала, придя на место назначения только под утро. Или как экипаж напился и со всего размаха причалил подводнокрылую красавицу на пляж в Нижнеангарске. Где она так завязла в песке, что простояла несколько месяцев, украшая поселок. Пока не пришел мощный теплоход и не сдернул ее обратно в воду. А около нее уже и кафе чуть не возникло с красивым названием «Под кометой».

Под эти разговоры «Комета» все ж таки завелась. Нас запустили обратно, и мы продолжили путь.

Ольхон был большой, еще долго мы любовались его пустынными берегами, пересекая Малое Море. Потом снова по левую руку пошли горы, поросшие лесом, а по правую — гладь Байкала.

Солнце уже почти скрылось за горами, когда мы добрались до Нижнеангарска.

К этому времени я была сыта «Кометой» по уши и не могла дождаться, когда же мы ее покинем. Журнал «Вокруг Света», который папа купил мне на вокзале в Иркутске, я уже прочла от корки до корки раз пять, и в обратном порядке тоже. И вверх ногами.

— Лисеныш, поездом бы еще дольше было… — виновато сказал папа.

Он провел время куда интереснее: обнаружил каких-то дальних знакомых и проболтал с ними всю дорогу под рокот моторов, обсуждая рыбалку, охоту, отсыпку дамбы вдоль нижнеангарского пляжа, прошедшие выборы, грядущие выборы, охоту, рыбалку, рыбалку, рыбалку.

В иллюминаторах «Кометы» стал виден берег, где завершалось наше путешествие. Поселок растянулся на неширокой полосе между горами и Байкалом. Узкий, но зато длинный… Горы отбрасывали на него тень, потому что солнце уходило как раз за них.

«Комета», урча, приближалась к старому пирсу, загнутому буквой «Г». Ткнулась бортом в автомобильные покрышки. Замерла. Стало тихо.

— Все, — сказал папа, словно сам не поверил, что мы приехали.

Меня шатало, когда мы выбрались на причал. Папа приобнял меня за плечи, мы постояли так, разглядывая порт. Чуть подальше «Кометы» покачивалась на волнах изящная яхта «Селена». Присмотревшись, я заметила маленькую закорючку после буквы «С». «Св. Елена», вон оно как.

Это была самая северная оконечность Байкала. Здесь он закруглялся, серый каменистый берег в центре поселка в сторону косы, сменялся светло-желтым, песчаным пляжем.

А ближе, — если смотреть прямо через спину «Кометы» — вдоль Байкала тянулась улица, деревянные домики уставились окнами в сине-белых наличниках на воду. Еще несколько улиц расположились на склоне, выше была насыпь железной дороги с мостом, а еще выше — распадок между двумя невысокими горами. Вглубь распадка тоже уходили деревянные дома с серыми шиферными крышами.