Ши Эрншоу - Коварная бездна [litres]

Яркая луна освещала бухту, и над каждым столом в таверне мерцали лампы на китовом жире. Маргарита, с раскрасневшимися от выпитого щеками, встала с места и окинула взглядом душное помещение, битком набитое рыбаками и фермерами, а еще моряками, которые на недельку-другую сошли на берег. Она ухмыльнулась, обвела таверну бутылкой из-под бренди и громким шепотом обратилась к сестрам:

– Они все думают, что мы ведьмы.

Уже несколько месяцев в городе бурлили слухи. Подозрения зарождались в припортовых кварталах и передавались из уст в уста, с каждым разом обрастая все более мерзкими подробностями. Жители Спарроу начали ненавидеть сестер.

– Ага, ведьмы, – засмеялась Аврора.

– Да не думают они так, – возразила Хейзел, нахмурив брови.

Аврора с Маргаритой засмеялись еще громче. Они знали то, во что младшая сестра не хотела верить: город уже объявил их ведьмами, решив, что три сестры прибыли в Спарроу, дабы склонять горожан к супружеской неверности и побуждать к совершению иных злодеяний.

– Эй, послушайте! Вы же считаете нас ведьмами, правда? – крикнула Маргарита.

Сидевшие у стойки мужчины обернулись. Бармен поставил на место бутылку виски, которую до того держал в руках. Но никто не ответил.

– Тогда я всех вас заколдую! – объявила Маргарита, улыбаясь красными от вина губами. Она очертила пальцем круг в воздухе и указала на мужчину за соседним столом. – У тебя вырастет борода из морских змей! – Она зашлась в хохоте. Затем ткнула пальцем в парня, прислонившегося к стене. – А ты сегодня споткнешься по дороге домой, упадешь и разобьешь голову. И после того умрешь. – При этом в ее глазах, как рассказывали потом, горел такой огонь, будто заклинания исходили из самого ада и могли заживо испепелить любого – стоило ей только взглянуть. – А ты, – обратилась она к мужчине, который сгорбился над стойкой, – женишься на русалке и до конца дней своих, что бы ни ел, будешь чувствовать во рту вкус рыбы.

И когда она вновь обвела пальцем таверну, наговаривая мнимые заклинания, посетители начали разбегаться, уверенные в подлинности колдовства. Аврора согнулась пополам от хохота, наблюдая, как Маргарите удалось напугать даже самых суровых мужчин Спарроу. Однако Хейзел, ужаснувшись выражению их лиц, схватила сестер за руки и потащила к выходу. Маргарита продолжала нести всякий вздор, адресуя его морю и ночному небу.

На улице сестры взялись за руки и направились вверх по Оушен-авеню, мимо порта, к своему парфюмерному магазину, где они и жили в тесных комнатах, примыкающих к торговому залу. По дороге даже Хейзел развеселилась.

– Нельзя было так, – сказала она сквозь смех. – Теперь они точно думают, что мы настоящие ведьмы.

– Они давно это думают, моя дорогая сестренка, – возразила Аврора.

– Они просто не понимают нас, – предположила Хейзел, а Маргарита чмокнула ее в щеку.

– Хочешь верь, хочешь не верь, – проворковала она и подняла голову к звездному небу, будто луна ждала ее указаний, – но однажды они придут за нами. – Сестры замолчали. Ветер подхватил их тонкие невесомые волосы. – А пока что давайте выпьем! – Она достала бутылку, которую прихватила из таверны, и девушки пили, передавая ее друг другу, а дорогу домой им указывали созвездия.

Позднее, когда Артур Хелм ушиб голову, он клялся, что смерть приходила к нему в точном соответствии со словами Маргариты. Хотя на самом деле он споткнулся вовсе не по дороге домой из таверны, а получил копытом в челюсть от лошади, причем неделю спустя – но город поверил, что все это дело рук Маргариты. И когда Мюррей Котс взял в жены женщину с длинными волосами цвета спелой пшеницы, люди сказали, что она некогда была русалкой и попалась ему в сети – то есть и тут предсказание сбылось.

Четыре недели спустя, в день летнего солнцестояния 1823 года – горожане выбрали эту дату не случайно: считалось, что, если ведьму убить в солнцеворот, она гарантированно умрет, – сестер обвинили в колдовстве и утопили. Ко дню смерти Маргарите, старшей из сестер, исполнилось девятнадцать лет, Авроре – восемнадцать, Хейзел – семнадцать.

Они родились в один день. И умерли в один день.

Бо подходит ко мне как раз в тот момент, когда звон колокола на другом конце бухты начинает затихать.

– Еще один? – Он подносит руку к глазам, будто таким образом сможет разглядеть, что происходит на пирсе.

– Еще один.

Бо выходит из дверей, слегка задев меня плечом, и устремляется вниз по дорожке.