Наталия Московских - Обитель Солнца [СИ]

— Нет, Дезмонд, все не так…

— Замолчи, богомерзкая тварь!

Мальстен поднялся и сделал к нему шаг, намереваясь дать затрещину за такое обращение. Аэлин заставила себя подняться на ноги и дрожащей рукой удержала его за локоть.

— Не надо, — тихо сказала она. — Оставь его.

— Запретная магия… — Дезмонд попятился, озираясь по сторонам так, будто ждал новых кукол данталли-некроманта, которые могли вот-вот выползти из-под каждого куста. — Ты чудовище!

Мальстен устало вздохнул.

— Ты суеверный дурак, Дезмонд, — покачал головой он. — Я передал ей энергию жизни, а не энергию смерти. Аэлин не марионетка некроманта, она живой человек.

Дезмонд недоверчиво покачал головой. Глаза его все еще были полны ужаса.

— Будь ты проклят богами и людьми, Мальстен Ормонт… — дрожащим голосом произнес он.

— Дезмонд! — Мальстен шагнул в его сторону.

— Богами и людьми! — повторил тот, развернувшись и бросившись бежать, не разбирая дороги.

— Проклятье, — прошипел Мальстен, собираясь пуститься в погоню.

— Пусть идет, — тихо произнесла Аэлин.

Мальстен повернулся к ней и внимательно посмотрел на нее. На щеках Аэлин играл здоровый румянец, глаза были живыми, движения прежними. Лишь во взгляде читалась растерянность, страх и бездонная грусть.

— Бесы с ним, — согласился Мальстен, покачав головой. — Аэлин, я ведь чуть не потерял тебя навсегда. Прости меня! Я причинил тебе столько боли. — Он опустил взгляд. — Ты, должно быть, больше не желаешь меня знать и жалеешь о том дне, когда мы встретились?

Аэлин посмотрела на него усталым, замученным взглядом.

— Забавно, — тихо сказала она, — моей последней мыслью было: «Прости, Мальстен. Я проиграла эту войну».

Данталли поморщился.

— То, что сотворил Теодор… — Он покачал головой. — Я не представляю, что сказать и как искупить свою вину перед тобой за все, что тебе пришлось из-за меня пережить.

Аэлин коснулась его щеки.

— Ты меня, что, совсем не слушал? — устало усмехнулась она. — Знаешь, мне, кажется, надо было раньше подумать о бегстве от тебя, если уж я пожалела бы о дне нашей встречи. Мне… было очень больно, когда умер отец. И больно до сих пор. Честно сказать, первое время я не могла в это поверить. Потом злилась на тебя, но все это время думала только о том, как вернуть тебя в этот мир. Точнее, как укрыть и позволить тебе вернуться в него самостоятельно. Как ты считаешь, Мальстен, с тем, кого ненавидят, будут так поступать?

Он прижал ее к себе и поцеловал в перепачканные землей волосы.

— Мне так жаль Грэга, — прошептал он. — Аэлин, я…

— Я знаю, — перебила она. — Я знаю.

Они долго стояли молча. Ярко-рыжий закат тринадцатого дня Сойнира постепенно перешел в сизые сумерки. Усиливающийся холод загнал обманувших смерть данталли и охотницу в хижину убитого аггрефьера. Там они решили переждать ночь.

— Что будем делать дальше? — осторожно спросил Мальстен.

Аэлин уставшим взглядом смотрела в темнеющий лес за окном.

— Сочтешь меня монстром, если скажу, — спокойным голосом ответила она.

— Вряд ли, — хмыкнул Мальстен.

Аэлин повернулась к нему.

— После всего, что произошло, спокойной жизни нам не видать. А я хочу пожить спокойно, Мальстен. Мне это очень нужно. Я хочу многое осмыслить. Ты понимаешь?

— Могу лишь постараться, — кивнул он.

— А я, честно говоря, не знаю места, куда сунутся с меньшим энтузиазмом, чем жилище аггрефьера. Ты понимаешь, к чему я клоню?

Мальстен удивленно приподнял брови.

— После всего ты хочешь… остаться здесь?

— Я не в восторге, — покачала головой Аэлин, обняв себя за плечи. — Но, согласись, ни в одном другом уголке Арреды нам сейчас не укрыться. Временно мы можем осесть здесь. Хотя бы пока все не уляжется. Охотиться можно в лесу. Иногда выбираться в ближайшие города, чтобы разузнать обстановку.

Несколько мгновений Мальстен молчал, затем вопрошающе кивнул:

— Я пока не услышал ничего, что делало бы тебя монстром в моих глазах.

Взгляд Аэлин Дэвери помрачнел.

— Я это исправлю, — сказала она. — Из трупа аггрефьера, что лежит во дворе, я хочу сделать пугало. — Брови охотницы угрожающе сошлись к переносице.

Мальстен примирительно приподнял руки.

— Может, лучше просто сожжем?

— Приготовься, — тихо шепнул Даниэль Конраду, найдя в перелеске в окрестностях Говерна оленя.

На сегодняшней охоте к ним присоединилась Цая, и, как ни странно, это решение было одобрено всей группой. Даниэлю это не нравилось, однако после того, как он с трудом оправился от раны, остальные начали всерьез опасаться за него. В пользу присутствия Цаи на охоте настойчивее всего высказывалась Рахиль, а если она в чем-то упорствовала, переспорить ее и сохранить нервы в целости практически не представлялось возможным. Даниэль решил, что будет проще уступить.