Литта Лински - Наречённая ветра. Книга первая

– Нет, не перестали бы. Но они и так не перестанут. Зато ты не страдала бы от того, что не можешь изменить, а я – от того, что страдаешь ты.

– Что значит – ничего нельзя изменить? – вскинулась Эвинол. – Хочешь сказать, что не станешь даже пытаться?

– А что я могу сделать? – Инослейв казался искренне удивленным. – Даже если на время забыть, что мне нет дела до тех людей, то как, по-твоему, я мог бы им помочь?

– Я не знаю, – с досадой ответила она. – Но когда дело касается твоих личных интересов, ты очень изобретателен.

– Но сейчас-то оно их не касается, – возразил ветер. – Поверь, Эви, единственный мой интерес во всем этом – твое душевное спокойствие. Но даже ради него я не смогу нарушить законы бытия и выйти за рамки своей природы. Я не смогу попасть в Найенну.

– Но почему?

– Потому что весь мир поделен между ветрами и мы хозяйничаем лишь на своих землях. В древности, когда в нашем распоряжении было вдоволь людской силы, мы с легкостью пересекали границы. Причем могли делать это как будучи ветрами, так и в человеческом обличии. В те далекие времена я мог бы не только явиться в Найенну, но и наведаться в гости к самой Ларишаль, навестив сестрицу в ее обители.

– А сейчас не можешь? – она заранее знала ответ, но все равно спросила.

– Не могу, – подтвердил он, – если только не уподоблюсь Ларишаль и не присвою силу жертв. Но я этого не сделаю, и мы оба знаем, почему.

– А ведь раньше ты поступал, как она, – Эви ощутила приступ бессильной злости. Она бы отодвинулась от Инослейва, не держи он ее так крепко, завернутую в одеяло, словно в кокон. – Раньше ты тянул силы из людей, не испытывая ни малейших угрызений совести!

– Я и сейчас бы их не испытывал, если бы не ты, – спокойно возразил Инослейв. – Я по-прежнему не разделяю твоего образа мыслей, но готов поступать в угоду тебе, лишь бы не видеть ужаса и разочарования в твоих глазах.

Эви устыдилась своего порыва. Она осыпала ветер упреками за былое, а ведь он и сейчас сдерживает свою природу только ради того, чтоб ее не расстраивать. Это дорогого стоит! И все же она не могла так просто оставить в покое его прошлое.

– Скажи, разве тебе не было жалко их? Ну хоть немного?

– Эвинол, прости за прямоту, но сильно ли ты жалела тех куриц, что лежали перед тобой на тарелке? – теперь уже злился ветер.

– Как ты можешь сравнивать?!

– Запросто.

– Так вот, выходит, что мы для тебя значим!

– Не вы, – он покачал головой. – Успокойся, Эви, – Инослейв приложил палец к ее губам, с которых было готово сорваться множество возражений. – Я устал объяснять разницу между тобой и любым другим человеком, неважно, из какой страны и эпохи. Только ты имеешь для меня значение, весь прочий род людской может катиться в бездну.

– Неужели за все бессчетные века с того времени, как ты обрел разум, ни один человек, кроме меня, не был тебе дорог?

Эвинол, с одной стороны, очень хотелось получить утвердительный ответ, с другой – с трудом верилось, что так может быть.

– А с чего бы мне к кому-то привязываться? – Инослейв пожал плечами. – Разумеется, в те времена, когда ветра могли жить среди людей, у нас не было недостатка в людском поклонении. Люди искали нашего покровительства, боролись за то, чтоб отличиться и привлечь наше внимание. Не сомневаюсь, что многие тешили себя надеждами на дружбу или любовь божества. И что с того? Какая в том ценность? Разве может тронуть преклонение низшего перед высшим? И совсем другое дело – ты, Эви, – он ласково провел пальцем по ее щеке, поднялся к виску, убирая упавшую на лицо прядь. – Люди древности любили богов, а ты полюбила ветер. Они ценили лишь наше величие и могущество, ты же оценила душу, саму сущность ветра. Ты ничего не боялась и ничего не ждала взамен, просто раскрыла передо мной свое сердце… тем самым навсегда завладев моим.

Очередное признание Инослейва застало Эвинол врасплох. В какой-то миг судьбы несчастных жертв показались ей далекими и неважными. В самом деле, может ли что-то быть важнее того, что ее любит ветер?

Эви тряхнула головой, словно стараясь выкинуть из нее сладостное наваждение. Она не может позволить себе раствориться в любви Инослейва и не может позволить ему остаться в стороне от происходящего. Вдвоем они обязательно должны что-нибудь придумать, чтобы помочь невинным, погибающим, по сути, из-за любви ветра и смертной. Раз уж они с Инослейвом вольно или невольно положили начало страшным событиям, им все это и расхлебывать. Сама Эвинол была готова на все, лишь бы прекратить бесчинство южного ветра в Найенне. Осталось убедить Инослейва помочь ей в деле спасения человеческих жизней, столь мало для него значащих.