Екатерина Горина - Морок [СИ]

— Добрый день, сударыни! — заорал Иннокентий что есть мочи.

«Да не ори ты, ты ж не на кладбище мёртвых их моги подымать пришел… Тихо повторяй, вежливо. И вид сделай такой, будто тебе наплевать на них».

— Добрый день, сударыни, хотя мне, кажется, на вас наплевать. Да пошёл ты! Советчик! Сударыни! — закричал он снова. — Помогите! Я здесь в поисках кристалла, мне очень ваша помощь нужна.

— Бедненький, ах, какой несчастный, — девушки моментально оказались рядом с Иннокентием. Одна из них гладила его по голове, другая утешала, утирая следы от слёз расшитым платочком.

Иннокентий давно не был так счастлив, но уверенно держал трагическое выражение лица.

Прекрасные девы ввели Иннокентия в замок. Через некоторое время в серебряном глубоком блюде ему подали хрустально чистой воды для умывания. А затем на шёлковых скатертях в высоких креслах, окружённый прелестницами, Иннокентий руками сгребал куски жарёного поросенка с золотого блюда и торопливо запихивал в рот, лапая скользкими пальцами аметистовые бокалы, наполненные золотым яблочным вином и капая жиром на кружевные подлокотники…

Прекрасные девы составили развлечения для своего несчастного гостя: тонкие пальцы перебирали струны невиданных музыкальных инструментов, тонкие девичьи станы изгибались перед ним в удивительном змеином танце, тонкий аромат духов, смешанный с запахом и соком молодости опьянял юношу.

«А как же Лея?» — спросил некстати возникший внутренний голос.

«Какая Лея?» — спросил сам себя Иннокентий.

«Не валяй дурака, тебе нужно исправить отражение кристалла и вернуться домой!»

«Зачем?» — сам себе удивился юноша.

«Согласен», — через несколько мгновений ответил голос. — «Я бы тоже не возвращался. Но надо, Кеша, надо. Просто скажи им, что у тебя девушка есть».

— Вы знаете, — обратился Иннокентий к той, что сидела справа от него. — Я вам должен что-то рассказать.

Красавица стала вдруг очень серьёзной.

«Давай-давай, это единственный способ избавиться от чар», — подначивал внутренний голос.

— Я вас люблю! — продолжил Иннокентий.

Девушка засмеялась и убежала.

«Дурак!» — обиделся голос внутри Иннокентия. — «Пропадёшь там, навеки!»

— Мне нужен кристалл, — попытался обойти разговор о своей невесте Иннокентий. — Мне его поправить нужно, почистить.

Девушки куда-то удалились, затем вернулись, затем снова поочередно встали и вышли в другие комнаты.

«Всё, порядок, теперь домой!» — скомандовал внутренний голос. — «Говори про Лею, иначе не отпустят».

— Да не могу я, они обидятся, они так старались, а у меня — невеста! — возмутился Иннокентий.

«Эти не обидятся. Для тебя единственный выход — твоя несчастная влюбленная Лея, только ради слёз женщины они тебя отпустят, ради мужчин они и пальцем не пошевелят.»

Девушки вернулись снова в залу, где вместе пировали. Теперь здесь уже не было ни дубового стола, ни высоких кресел. Иннокентий возлежал на бархатных подушках у высокого котла, обрамленного по краю жемчугом. Под котлом теплился небольшой костерок, уютно наполняя дымком помещение, а в самом котле пучилось ароматное варево, наподобие чудесных напитков, что подавались за столом.

Иннокентий встал, собрался с духом, чтобы объявить прелестницам о том, насколько несчастна его Лея вдали от него. Прошёлся по комнате, схватил стоящий на небольшом резном столике серебряный кубок и резко зачерпнул густого дымящегося зелья из котла, чтобы сделать глоток и набраться храбрости для дальнейшего разговора.

Не успел он поднести кубок к губам, как что-то вокруг него затрещало, сверху посыпались камни, земля разошлась под ним трещиной.

«Брось кубок! Беги!» — подсказал внутренний голос.

Вместо того, чтобы выкинуть зелье, Иннокентий, полагая, что, уж если смерть и настанет, то он успеет попробовать волшебный напиток, выпил его залпом. В тот же миг всё вернулось на место. Всё, кроме замка и прекрасных дев. Юноша стоял на вершине горы в высокой траве, в руке его была серебряная чаша, над ним расстилалось бесконечное голубое небо. Всё вроде и было по-прежнему и что-то во всём этом было новое. Иннокентий чувствовал, как невидимой тёплой волной в него вливалась могучая жизненная сила, а сам он в то же время разумом проникал во все уголки и закоулки мира, узнавая и открывая землю и небо, и всё, что вокруг, словно старого приятеля, всё, что раньше казалось немыслимым и непонятным, теперь стало до смешного простым и маленьким. Мир, враждебный раньше и непонятный, ластился к нему, как верный пёс, ожидая любой команды и готовый в любой момент прыгать и вертеться на радость хозяину.