Екатерина Горина - Морок [СИ]

— Нет, что вы, не торопитесь говорить вслух всё, что приходит вам в голову, — флейтист грустно улыбнулся. — Ваш друг бард и потомок Светозары, которая состояла в противоборстве с Клариссой, бабкой нашей королевы, здесь абсолютно ни при чём. Хотя, конечно, это единственный человек, которому сие было бы выгодно. Но… Увы, жизнь такова, что, ожидая прилета гусей с юга, не замечаешь пожар, который спалит твой дом с востока.

— Чудно, — сдвинул брови Иннокентий. — Я, правда, половину не понял. Но что же случилось с королевой? И почему вы мне помогаете, если знаете, что я, как бы сказать, друг того….

— Что вы — противоборствующая сторона, не так ли? — уточнил флейтист.

Иннокентий не очень уверенно, но кивнул.

— Да, почему вы мне помогаете?

— Видите ли, — флейтист подыскивал слова. — Я помогаю не вам.

— А зачем же вы тогда ведёте меня во дворец? — ужаснулся своей догадке Иннокентий.

— Нет, юноша, и убивать я вас не собираюсь, и заточать в темницу… Сколько в голове суетных мыслей, когда нет в ней места рассуждениями и дисциплине, — флейтист качал головой. — Я не служу вам, и я не служил королеве. И, более того, я не служу ни одному из будущих королей. Хотя… Все они уверены, что я служу именно им.

— А на самом деле? — забежал вперед Иннокентий.

— А на самом деле, — флейтист остановился и широко улыбнулся. — На самом деле, я просто живу во дворце, и надо же мне чем-то заниматься.

— Так это и называется, слуги? — не отставал Иннокентий. — В замке живут либо короли, либо слуги. Кто не король, тот слуга…

— Не торопитесь, во дворце ещё живут…, например, коты. Разве они кому-то служат? Более того, вы знаете о правах кота при дворе?

— Нет, мне и в голову не приходило, что у котов при дворе особенные права.

Флейтист засмеялся.

— Нет, конечно, никаких дворцовых прав у кота нет. Но кот, в отличие от слуг, может смотреть на королеву, когда ему вздумается, и так долго, сколько он пожелает. Слуги же, напротив, должны смотреть вниз, на подол платья королевы…

— Вряд ли вы — кот?

— Нет, — улыбнулся флейтист. — Но в чём-то мы с котами похожи. Я живу при дворце. Всегда. Среди слуг. Вечно. Понимаете? Я живу во дворце с самого первого дня дворца.

— Не понял? — удивился Иннокентий.

— Я живу среди слуг, однако я не слуга. Если вы запросите ведомости, в которых можно было бы найти сведения обо мне, вы вряд ли такие отыщете. Как вам известно, не только власть королей переходит по праву рождения, но и слуг также подбирают по семейным признакам. А я, признаться, оказался во дворце совершенно случайно.

— Что значит вечно? — перебил его Иннокентий.

— Ах, мне придётся рассказать вам всё с самого начала. Хотя, вряд ли придётся, просто вы мне симпатичны. Давным-давно, замок этот построил один из старых королей, настолько это было давно, что и имя короля позабыто. Впрочем, если кто-то захочет узнать о том самом короле-строителе, то имя высечено на фронтоне при входе. Признаться, кажется, кроме меня это никому неизвестно. Одним из требований короля было обязательное выстраивание потайных ходов в стенах замка, которые позволяли бы подслушивать все разговоры и оказываться в разных частях дворца неожиданно. Допустим, только что вас видели в тронной зале, и вот вы уже прохаживаетесь по коридору у библиотеки. Для такого сооружения были выписаны многие мастера с семьями. Строили замок не один год. А после постройки… А после постройки всех их, включая грудных младенцев, убили, зачитав им приговор: виновны в том, что постигли или могут постичь тайны дворца. Массовая казнь состоялась в день открытия дворца, в строгих подвалах. Вы хотите узнать, причём здесь я? — музыкант лукаво посмотрел на Иннокентия. — А я здесь совершенно не причём. Я был в оркестре. В том самом, который играл, предвосхищая приход короля в замок. И просто опаздывал на репетицию. Нелепая случайность. Ошибка. Так вышло. Меня убили без суда, без объявления вины. И я просто-напросто не понял, что со мной случилось. Так бывает. Даже после того, как меня убили, я примчался и играл с остальными оркестрантами вхождение короля. И другие музыканты, мои друзья здоровались со мной, и голос моей флейты был слышен. Настолько сильна была во мне жизнь, что смогла, пусть и на короткий период, обмануть свою смерть. А на утро я проснулся в строгих подвалах, как раз там, где меня и убили. И увидел своё распростертое тело…

Флейтист поморщился.

— То есть вы с тех пор так и существуете во дворце? — переспросил Иннокентий. — Как привидение?